Избранные труды. Том I - Олимпиад Соломонович Иоффе

Значение этого принципа вообще, в том числе и его значение для советского гражданского права, огромно. Если правовое нормирование общественных отношений вносит полную определенность в объем требований, которые их участники могут предъявлять друг к другу, способствуя тем самым обеспечению необходимых условий выполнения производственной программы социалистическими организациями или удовлетворения личных потребностей граждан, то, напротив, возможность возложения ответственности независимо от требований закона, как и освобождение от ответственности в случаях нарушения этих требований, лишают гражданский оборот необходимой устойчивости и определенности, порождая бесправие и произвол.

Так именно и происходит в капиталистических странах, где произвол проявляется как в обходе и несоблюдении господствующим классом действующих законов, так и в издании основанных на произволе новых правовых норм. Это относится, в частности, к характеру и применению действующих в странах капитализма норм о гражданско-правовой ответственности.

В своих общих демагогических декларативных заявлениях буржуазные юристы идут иногда настолько далеко, что предлагают вообще ликвидировать институт деликтной ответственности, заменив его системой страхования, поскольку-де в современных условиях всякая деятельность неизбежно причиняет вред, что якобы ставит причинителя вреда в такое же беззащитное положение, как и потерпевшего. В действительности, однако, речь идет здесь о том, чтобы в интересах монополистического капитала исключить применение мер ответственности к предпринимателям, обладающим крупными технически вооруженными объектами, сохраняя их действие во всех остальных случаях и придавая им на практике такое применение, благодаря которому они выражаются по-разному, в зависимости от того, о защите интересов какого класса или какой прослойки господствующего класса ставится вопрос в конкретных условиях.

Например, по действовавшему во Франции до 1937 г. закону правление акционерной компании могло быть привлечено к ответственности за вред, причиненный отдельному акционеру, только по решению общего собрания акционеров, что, по существу, равнозначно безответственности правления, выражающего интересы заправил компаний, которым и принадлежит большинство голосов в общем собрании. В то же время по закону 18 января 1940 г., в случае несостоятельности компании, т. е. когда ущемленными оказываются интересы ее заправил, председатель правления несет ответственность в пределах пассива, независимо от его виновности, только по одному тому основанию, что баланс акционерной компании является дефицитным.

Многие буржуазные законы внешне формулируются так, что может создаться впечатление, будто своим острием они направляются против верхушки господствующего класса капиталистических собственников, между тем как в действительности они представляют собой лишь своеобразную дымовую завесу для прикрытия подлинного антинародного характера капиталистических монополий. Так, например, закон Шермана и ряд других примыкающих к нему актов устанавливают ответственность за образование капиталистических монополий в США, которые в то же время являются страной крупнейшего монополистического капитала. Это парадоксальное на первый взгляд явление получает свое объяснение в том, что, налагая запрет на образование монополий в общей формуле, закон сконструирован так, что позволяет объявить не подпадающим под его действие каждое отдельное соглашение о создании монополии. В то же время американская судебная практика широко применяет этот закон против ассоциаций и союзов трудящихся, объявляя их монополиями.[231]

Классовое содержание буржуазного закона, стоящего на службе капитала, нигде не дает себя чувствовать с такой силой, как в тех случаях, когда закон регулирует отношения между предпринимателем и рабочим, в особенности отношения, которые обусловливают ответственность первого за вред, причиненный второму. Здесь и прямые нормы закона, и способы их толкования, и порядок их применения – все поставлено на службу одной цели: защитить интересы капиталистических собственников против любых, даже самых минимальных, пусть и фактически обоснованных, требований класса пролетариев. В этом смысле весьма характерно применение в английской судебной практике известного английскому прецедентному праву правила о том, что согласие потерпевшего исключает ответственность (volenti non fit injuria). Из смысла этого правила английские суды сделали следующий вывод: если рабочему причиняется вред, явившийся результатом опасного характера возложенной на него работы, предприниматель не обязан такой вред возмещать, ибо, приняв на себя выполнение этой работы, рабочий тем самым согласился нести риск связанных с нею последствий.[232]

До какого цинизма доходит практика применения указанного правила, может свидетельствовать, например, следующий факт. Английское прецедентное право устанавливает, что наниматель вправе требовать возмещения убытков от лица, которое вступило в половую связь с его работницей и тем самым лишило его возможности воспользоваться рабочей силой последней. Такое же право имеет и отец, если девушка нигде не работала, ибо в этом случае закон «конструирует» между отцом и дочерью отношения найма. Но если виновником является сам наниматель, то к нему иск вообще не может быть предъявлен: отец утрачивает право на иск потому, что «конструкция» отношений найма недопустима, поскольку дочь находится в действительных отношениях найма, но и «сама она, – цинично заявляют английские юристы, – не может предъявить иск, ибо она согласилась на связь, a volenti non fit injuria».[233] Таким образом, закон отдает работницу в полное обладание ее господину-нанимателю, защищая это обладание от посягательств со стороны любого лица при одновременном предоставлении ничем не ограниченных прав самому обладателю.

Ухищрения, к которым прибегает буржуазный закон, варьируя существо и формы применения норм об ответственности в зависимости от классового содержания ущемленных интересов, направлены на разрешение вполне определенных задач и преследуют цель защиты интересов вполне определенной части капиталистического общества – господствующего класса. Мы оставляем при этом в стороне «нравственную» окраску, которую приобретает подобное «маневрирование» буржуазного закона, основанного, с одной стороны, на том, что никто не должен устранять опасность, угрожающую другому, «если даже очень немного усилий нужно приложить, чтобы предотвратить несчастье»,[234] а, с другой стороны, исходящего из того, что не подлежит возмещению даже причиненный вред, «если намерение заключается в том, чтобы получить большую сумму денег или купить за меньшую сумму денег».[235] Буржуазная «нравственность» ничем не отличается от буржуазной «законности» – она так же фальшива в одних и откровенно антинародна в других случаях, как и сам буржуазный закон. При той огромной роли, которую буржуазный закон играет в утверждении произвола, произвол выражается не только в нарушении буржуазным государством им же созданных норм права, но и в самом следовании этим нормам. Только с уничтожением буржуазной «законности» одновременно с гибелью буржуазного государства может быть уничтожен и буржуазный произвол.

В социалистическом государстве юридическое регулирование общественных отношений прямо предполагает принцип социалистической законности и непосредственно основывается на нем. Если «малейшее беззаконие, малейшее нарушение советского порядка есть уже дыра, которую немедленно используют враги трудящихся…»,[236] то это означает, что ни один юридический институт не может быть реализован в нашей стране, если он прочно не опирается на принцип социалистической законности.

Социалистическая законность, всегда бережно охранявшаяся советским государством, приобретает особенно важное значение в современных условиях – в условиях строительства коммунизма в нашей стране. Следуя разработанной партией и правительством политике, наше государство провело за последнее время ряд важных мероприятий по улучшению государственного и хозяйственного руководства, повышению благосостояния народа, усилению охраны незыблемых прав советских граждан, дальнейшему укреплению социалистической законности. Являясь основным принципом советского социалистического права, принцип социалистической законности лежит также в основе норм о гражданско-правовой ответственности и служит целям обеспечения должного осуществления регулируемых советским гражданским правом социалистических общественных отношений.

2

Советское гражданские право, регулируя социалистические имущественные отношения, призвано в случае нарушения последних обеспечить их восстановление путем создания необходимых условий для устранения вызванных противоправным поведением последствий. В этом заключается вторая задача, стоящая перед советским гражданским правом. Поскольку же нарушение имущественных отношений обычно выражается в форме причинения ущерба (убытков), то выполнение указанной задачи фактически сводится к обеспечению его возмещения.

С экономической точки зрения причиненный ущерб, строго говоря, вообще невозместим, так как его ликвидация неизбежно связана с дополнительными трудовыми затратами, которые при отсутствии ущерба социалистическое общество могло бы вложить в создание новых материальных ценностей. Но он вполне возместим с точки зрения лица, право которого было нарушено, при условии, что наступившие в его сфере отрицательные имущественные последствия будут целиком перенесены