Пирр, царь Эпира - Саркис Суренович Казаров

свои войска на штурм Эрикса. Как сообщают источники, Пирр, проявив чудеса храбрости, первым, подобно Гераклу, взобрался на крепостную стену. Город был взят, после чего царь устроил в честь Геракла роскошные игры (Diod., XXII, 10, 3).

Затем Пирр двинулся против Иатии, которая добровольно перешла на его сторону. Потом наступила очередь Панорма, который был взят штурмом. Отсюда царь выступил против крепости Гейркте и, овладев ею, стал полновластным хозяином всей Сицилии, за исключением Лилибея и территории, находившейся под контролем мамертинцев (Diod., XXII, 10, 4; Dion. Hal. Ant. Rom., XX, 8; Just., XXIII, 3, 4).

Ликвидировав карфагенскую угрозу, Пирр обратил свое внимание на мамертинцев. Разбив последних в открытом сражении, он уничтожил их сборщиков налогов и разрушил ряд их опорных пунктов. Мамертинцы были заперты в Мессане и помышляли только о том, как бы удержать город.

Почему Пирр не предпринял попытки полностью завершить кампанию против мамертинцев и взять Мессану? Как представляется, прав К. Кинкэйд, по мнению которого после своего разгрома мамертинцы не представляли для царя опасности, а «Мессану он мог захватить без спешки на досуге»[425]. Рассматриваемые события, как считает К. Ю. Белох, произошли в то время, когда Пирр вел с карфагенянами переговоры о мире, т. е. летом 277 г. до н. э.[426] Подобная точка зрения не вызывает возражений у других исследователей[427].

Кампания 277 г. до н. э. превратилась в триумфальное шествие Пирра по Сицилии. Благодаря эпироту и культивируемой им панэллинской идее за один год обстановка на острове изменилась коренным образом. Успехи царя в Сицилии достигли своего апогея. Карфагеняне, потеряв практически все владения на острове, удерживали здесь лишь один опорный пункт — Лилибей.

В этой ситуации карфагеняне начали переговоры с Пирром о мире, выдвинув, казалось бы, выгодные для него условия. Они обязывались возместить царю материальный ущерб (видимо, карфагенянам были хорошо известны постоянные финансовые проблемы Пирра), предоставить корабли в случае возвращения царя с острова, признавали за Пирром все завоеванные им территории. Взамен карфагеняне просили одного: сохранить за собой Лилибей.

Надо сказать, что предложенные карфагенянами условия были прямым нарушением римско-карфагенского договора, но это едва ли заботило пунийских дипломатов. Заключая несколько ранее договор с Римом, карфагеняне преследовали одну важную цель: задержать Пирра в Италии. Поскольку, однако, данная цель не была достигнута, — и в этом, с точки зрения карфагенян, были виноваты римляне, — союз с ними более не имел смысла.

Карфагенские предложения застали Пирра врасплох. Первоначально он склонялся к тому, чтобы принять их[428], но затем, под давлением ряда советников, он их отверг, отказавшись гарантировать карфагенянам обладание Лилибеем, и заявил, что море должно стать естественной границей между владениями Карфагена и Сицилией (Diod., XXII, 10, 5).

Как оценить данный поступок Пирра? Суждения исследователей по этому вопросу существенно расходятся. Так, Р. Шуберт, порицая Пирра за отказ от выгодных предложений карфагенян, писал: «Если бы Пирр был понятным и сильным политиком, он бы заключил мир. На Сицилии он достиг всего, чего можно было достичь… То, что он попытался овладеть Лилибеем, было для него губительной ошибкой»[429]. Согласно немецкому ученому, Проксен, озабоченный оправданием этой роковой ошибки Пирра, попытался всю вину свалить на «плохих советников», которые якобы вышли на первый план после смерти Кинея. «Если плохие советники и существовали вообще, то ими могли быть только льстецы, которые очень хорошо знали сокровенные мечты Пирра»[430]. Такое суждение Р. Шуберта целиком разделял и Р. фон Скала, который порицал Пирра за то, что он следовал советам плохих советников и не принял выгодные предложения карфагенян[431]. Почти через столетие данное мнение поддержал также А. Б. Недерлоф[432], а Э. Вилль отказ Пирра от карфагенских предложений назвал «неразумным»[433]. В то же время Ж. Каркопино считал, что перемирие дало бы Пирру возможность получить хорошую контрибуцию, а также позволило бы использовать время для создания военного флота[434].

Впрочем, подобные взгляды разделяют далеко не все исследователи[435]. По словам О. Гамбургера, если и существовали «такие советники», то они дали Пирру единственно правильный совет: «Если только позволить карфагенянам оставить „трамплин“ на Сицилии, то они бы снова вторглись на остров. Лилибей под властью карфагенян был бы гнойной раной во владениях Пирра»[436]. Этого же взгляда придерживался и П. Франке, который писал, что «единственная карфагенская база на острове была потенциальной основой для будущих новых конфликтов»[437].

Думается, данный вопрос необходимо рассматривать только через призму планов Пирра относительно Сицилии. Если бы в его планы входило исключительно оказание помощи сицилийским грекам в борьбе с варварами (карфагенянами и мамертинцами), то тогда планы Пирра были бы практически выполнены и эпирот по согласованию с союзниками мог бы спокойно заключать мир. Но если Пирр собирался стать царем Сицилии, то, как точно подметил К. Кинкэйд, он должен был стать царем всей Сицилии; пока карфагеняне будут оставаться в Лилибее, он не мог бы говорить о своем полном суверенитете над островом[438]. Как ни парадоксально, интересы Пирра совпадали с интересами его союзников — сицилийских греков, которые требовали продолжения войны.

Все это и предопределило дальнейшее развитие событий. Весной 276 г. до н. э. со всей своей армией Пирр предпринял решительное наступление на Лилибей (Diod., XXII, 10, 6–7). Последний был основан карфагенянами во времена Дионисия I. Город был удачно расположен и превращен пунийцами в неприступную крепость. От материка его отделял узкий перешеек, на котором дополнительно были построены башни и вырыты глубокие рвы. На башнях были установлены катапульты и другие военные приспособления. Для усиления гарнизона карфагеняне привлекли италийских наемников, о чем недвусмысленно сообщает Зонара (Zon., VIII, 5, 10: …

).

По поводу данных наемников среди ученых разгорелся спор. По И. Г. Дройзену, эти войска могли состоять только из наемников, набранных в верной Риму части Италии[439]. Так же считал и Г. Герцберг[440]. Напротив, А. Хольм указывал, что «люди, которые хотят заработать деньги, не спрашивают об основах высокой политики»[441]. А. Хольму вторил О. Мельцер, согласно которому «люди, продающие себя в качестве солдат, вообще не имеют политических обязательств»[442].

Лилибей был неприступен и со стороны моря, ибо карфагенский флот на нем господствовал. Все это сводило шансы на конечный военный успех операции Пирра к минимуму. Уже при первой попытке штурма карфагеняне обрушили на атакующих со стен тучи стрел и снарядов, обратив в бегство первыми сицилийцев. Мужественно сражавшиеся эпироты, неся значительные потери, тоже отступили. Пирр был вынужден остановить штурм и послать за осадными орудиями