Легенды и мифы Санкт-Петербурга - Наум Александрович Синдаловский

он украсил город сооружениями, навсегда определившими его классический облик. Кваренги спроектировал величественную однопролетную арку, украшенную колоннами ионического ордера и увенчанную фигурой Славы, управляющей шестеркой коней. Все лето 1814 года под аркой триумфальных ворот, приветствуемые ликующими петербуржцами, в город вступали полки, славные имена которых золотом сияли на фасадах ворот.

Ворота стояли на границе города вблизи Обводного канала. Но возведенные из недолговечных материалов – дерева и алебастра – временные ворота, прозванные в народе Нарвскими, постепенно ветшали и через десять лет уже представляли угрозу для прохожих. В то же время столица не могла лишиться памятника славы и доблести в Отечественной войне. Еще живы были ветераны. Еще свежи были воспоминания.

Нарвские триумфальные ворота

По ходатайству общественности и героев Двенадцатого года последовал «высочайший рескрипт» о возобновлении ворот «из мрамора, гранита и меди».

Возобновлял Нарвские триумфальные ворота на новом месте зодчий Василий Петрович Стасов. Строгий и последовательный классицист, он в основном сохранил замысел, идею и пропорции кваренгиевских ворот. Вздыбленную конную группу создал крупнейший петербургский скульптор Петр Клодт. Торжественное открытие ворот при огромном стечении народа и гвардии состоялось в 1834 году, в двадцатую годовщину возвращения победителей на родину.

Формула ворчания

«У меня не Экспедиция заготовления бумаг».

Этакая повсеместно распространенная на рубеже веков «формула ворчания» при просьбе денег взаймы возникла благодаря широкой известности и популярности предприятия по выпуску бумажных денег. Экспедиция по заготовлению государственных бумаг, кроме ассигнаций и вексельных бумаг, выпускала почтовые марки и художественные репродукции, открытки и книги. В комитете по народным изданиям при Экспедиции работали такие видные деятели русской культуры, как И. Е. Репин и А. Н. Бенуа, а в качестве иллюстраторов привлекались художники И. Я. Билибин, Б. М. Кустодиев, Л.О. Пастернак и многие другие. Такая просветительская деятельность, казалось бы, далекого от просвещения предприятия не могла не вызвать почтения и признательности.

Вопрос о выпуске бумажных денег в связи с неудобствами при перевозке, хранении и использовании медных монет возник еще в 1760-х годах. В 1769 году удалось наладить выпуск ассигнаций на базе Сенатской типографии, но из-за отсутствия специального оборудования появился ряд трудностей технического характера. Поэтому решено было создать в Петербурге специализированное предприятие.

Строительством Экспедиции руководил в 1816–1818 годах председатель Комитета по делам строений и гидравлических работ инженер-генерал А. А. Бетанкур. На левом берегу Фонтанки вблизи будущего Египетского моста Бетанкур выстроил современные корпуса, оснащенные передовой по тому времени техникой. В 1860-х годах фабрика была перестроена и приобрела вид самостоятельного производственного городка с казармами для охраны, домами для рабочих, бумажной фабрикой, литографией, типографией, административным корпусом и другими сооружениями.

Здания Экспедиции заготовления государственных бумаг

После революции 1917 года все эти постройки объединила общая вывеска фабрики «Гознак». В настоящее время на фабрике «отливают» специальную бумагу, которую затем отправляют в Москву и Пермь, где на ней печатают деньги.

Петербургские лихачи

«В Питере всех не обгонишь».

Совершенно немыслимо представить себе Петербург XVIII, XIX да и начала XX века без извозчика. Даже в пору ранней юности, когда, казалось, кроме водных, иных способов передвижения Петербург и не знал, без конной тяги обойтись было невозможно. В середине XVIII века количество извозчиков в городе превысило три тысячи, а к концу века приблизилось к пяти. С ростом города возрастало оживление и теснота на улицах. В 1841 году Невский проспект лишился одного из самых романтических своих сооружений – был разобран старинный, простоявший более 80 лет Аничков мост с четырьмя каменными башнями по типу сохранившегося моста Ломоносова (бывшего Чернышева). Среди прочих причин указывалось на то, что башни мешают движению экипажей. Извозчики делились на легковых, перевозивших людей, и ломовых – для транспортировки грузов. В начале XX века в городе работало около 25 тысяч ломовиков, перевозивших промышленные и продовольственные товары, строительные материалы и продукты сельского хозяйства. В свою очередь, легковые извозчики делились на одноконных «ванек» и «лихачей». У лихачей были красивые породистые рысаки и роскошные экипажи. Кроме того, в Петербурге насчитывалось до десяти тысяч личных коней и саней.

Первые попытки создать правила движения относятся к началу XVIII столетия. Уже в 1732 году предписывалось по улицам «ездить смирно и на конях не скакать». Затем появилось первое ограничение скорости – до 12 верст в час. Однако каждым извозчиком руководило естественное желание выделиться, обогнать, прийти раньше, понравиться клиенту. А поговорку подхватили, придав ей более широкий социальный смысл.

Заклинание ямщиков

«Спаси, Господи, от седока лихого и от изверга-городового».

Это нерадостное заклинание ежеутренне, как молитву, повторяли про себя ямщики, выезжая на городские улицы. Бесправные и зависимые от хозяина, так как большинство из них не имело собственных лошадей, они до позднего вечера испытывали на себе двойную зависимость: с одной стороны, от пассажира, заплатившего и потому беззастенчиво понукавшего, с другой – от полицейских, терроризировавших бесправных ямщиков.

Их рабочий день практически не ограничивался. Часами, дождь ли на улице или мороз, они обязаны были ожидать клиентов у подъездов ресторанов и театров, гостиниц и богатых особняков. Не спасали даже специально устроенные на площадях грелки – открытые, продуваемые беседки с легкой крышей над головой и костром в центре. Известны случаи, когда ночные великосветские балы стоили жизни замерзшим на морозе кучерам.

Человек и город

Питер кого полюбит – калач купит, кого не полюбит – и тулуп слупит.

Кого Питер не полюбит, последнюю рубаху слупит.

Мы уже говорили о колоссальной магнетической притягательности, которой обладал Петербург для провинциалов. В столицу приезжали на заработки, на службу, «на ловлю счастья и чинов», на учебу. В особняках знати жило множество слуг, выписанных вельможами из своих сельских имений. Слуг было так много, что даже у Пушкина, вечно нуждавшегося в деньгах, их насчитывалось пятнадцать, не говоря уже о графе Строганове, у которого служило 600 человек. Не случайно среди многих сословий в Петербурге преобладало крестьянское. В 1897 году оно составляло 31 процент всего петербургского населения. Значительную долю петербуржцев составляли иностранцы, а также «иностранные подданные Российской империи». Много было представителей национальных меньшинств. По переписи 1897 года в столице насчитывалось 60 этнических групп.

Вся эта огромная масса пришлого населения, завороженная фантастическими снами и святочными рассказами, верила в «свой» Петербург, когда бросала насиженные места и устремлялась в столицу. Но холодный, расчетливый, недосягаемо вельможный Петербург все ставил на свои места. Он славился стремительными обогащениями и катастрофическими падениями; одних любил, к другим был равнодушен, одних безоговорочно принимал, других отталкивал как инородные тела.

Сенат и Синод

Сенат и Синод