Системный Творец - Александр Сорокин

Вот! — её крик прозвучал как победный клич. — Смотрите! Дарственная запись от старого лорда Ториана! Весь этот квартал является имуществом города, но передан в вечное пользование гильдии ремесленников с правом наследования! Его невозможно продать! Вот она, печать!

Она тыкала пальцем в пожелтевший лист. Горст склонился над ним, его опытный глаз сразу выхватил официальные печати, подписи.

— А это что? — он указал на другой документ, лежащий поверх, свежий, с глянцевыми чернилами.

— А это… — Агата схватила его, пробежала глазами, и её лицо исказилось от гнева. — Это фальшивка! Липа, состряпанная в прошлом месяце! Смотрите, номер дела не сходится, печать поставлена криво, подпись регистратора подделана! Иди сюда, Малинов! Это твоих рук дело⁈

Малинов, стоявший поодаль, побледнел как полотно и затрясся.

— Я… я не знаю… Это не ко мне… Это приходило сверху… Мне приказали подшить…

— Кто приказал? — голос Горста прозвучал громоподобно в тишине архива.

Чиновника, ответственного за земельный отдел, звали Элвис Кор. Его привели в кабинет Горста, который капитан на время проверки превратил в свой штаб. Кор был немолод, одет с иголочки, но его напускное спокойствие не могло скрыть дрожи в руках и испарины на лбу.

Он пытался улыбаться, изображать недоумение.

— Капитан, это какое-то недоразумение! Мы всегда действуем строго в рамках закона!

Горст молча положил на стол перед ним две папки. Старую, подлинную, и новую, с фальшивой долговой распиской и приказом об изъятии.

— Объясните разницу, гражданин Кор.

Кор бросил беглый взгляд на бумаги и сделал вид, что внимательно изучает.

— Увы, капитан, старые архивы часто бывают в беспорядке. Возможно, какая-то ошибка…

— Ошибка? — перебила его Агата, которая стояла рядом, опираясь на палку, но смотря на него с таким презрением, что он попятился. — Ты, щенок, мне будешь про ошибки рассказывать? Я эти книги вела, когда тебя ещё на свете не было! Это не ошибка! Это подлог! И ты в нём участвовал!

— Капитан, я протестую! — Кор попытался встать в позу. — Я не обязан выслушивать оскорбления от этой… этой старухи!

— Она — главный свидетель обвинения. — холодно заметил Горст. — И её слова подтверждаются документами. Кто ваш сообщник? Кто стоит за этой аферой? Кто эти «новые хозяева»?

Кор замялся. Он понимал, что игра проиграна и его глаза метались по сторонам, ища выход, но везде видели только каменные лица солдат и ледяной взгляд капитана.

— Я… Я не могу… У меня семья… Они пригрозили…

— А я не угрожаю. — голос Горста стал тихим и очень опасным. — Я констатирую факт. Вы обвиняетесь в государственной измене, мошенничестве в особо крупных размерах и злоупотреблении должностными полномочиями в военное время. Знаете, какое наказание за это? Виселица. А вот если вы назовёте имена тех, кто вас покрывает, ваша семья, возможно, останется без кормильца, но хотя бы не будет разделять вашу участь как сообщники.

Это был прямой, грубый и безжалостный удар. Кор сломался, его плечи опали и он повалился на стул, закрыв лицо руками.

— Лорд Вернон… — прошептал он. — Это он… Он скупал долги через подставных лиц… Он планировал очистить квартал и построить там новые склады… Близко к воде, выгодно… Он сказал, что все высшие чины или сбежали, или на его стороне… Что нам ничего не будет…

— Лорд Вернон. — Горст кивнул, и сержант тут же сделал пометку в блокноте. — Где он сейчас?

— В своём поместье в столице, наверное…

— Теперь он наш враг. — заключил Горст. — Сержант, взять этого человека под стражу и предать суду военного трибунала. И найти Клейна. Привести его сюда, живым. У меня к нему тоже есть вопросы.

Солдаты взяли под руки совершенно обессилевшего Кора и повели его прочь. В кабинете воцарилась тишина. Первый этап был выигран, правда восторжествовала и, казалось, можно выдохнуть.

И в этот самый момент дверь в кабинет с грохотом распахнулась. На пороге стоял молодой солдат, гонец. Его лицо было белым от ужаса, он дышал так, словно пробежал марафон, и в его глазах читалась паника, которую не удавалось скрыть даже железной дисциплиной.

— Капитан! Срочное донесение с десятого наблюдательного поста!

Горст резко поднял голову. Он знал, что таким тоном сообщают только о самом страшном.

— Что там?

— Монстры, капитан! — гонец сглотнул ком в горле. — Они идут сплошной стеной! Уже на подступах к дальним фермам! Скоро будут у стен!

Горст замер на мгновение. Его лицо стало абсолютно бесстрастным, маской полководца, принимающего смертельный вызов. Он обвёл взглядом всех присутствующих. Все мелкие дрязги, все споры за собственность, всё это мгновенно обесценилось, превратилось в пыль перед лицом настоящего апокалипсиса.

Потом он резко рванулся к двери, на ходу отдавая приказы, его голос гремел, заполняя всё пространство, сметая все сомнения.

— Боевая тревога! Поднять все гарнизоны! Закрыть все ворота! Оповестить все отряды дозора — отходить к городу, прикрывать отступление гражданских! Все на стены! Все, кто может держать оружие! Сержант, немедленно доставить бабушку в безопасное место! Макс — со мной!

Он уже был в дверях, когда обернулся и бросил на меня последний взгляд. В его глазах не было ни страха, ни паники. Была лишь холодная, беспощадная решимость.

— Твоё первое настоящее испытание начинается, новобранец.

Глава 16

Адреналин, острый и знакомый, ударил в виски, заглушая на мгновение всё — и гул города, и отзвуки только что одержанной, но такой хрупкой победы в стенах управы. Капитан Горст ринулся вперёд, я бросился следом.

Мы не бежали, мы летели по городу. Мирная, хоть и бедственная, повседневность умерла. Её место занял хаотичный, животный ужас. Из распахнутых настежь дверей кричали дети, какой-то старик безуспешно пытался впрячь в телегу взбесившуюся от страха клячу. Воздух был густ от пыли, пота и одного-единственного слова, которое висело на всех устах, звучало в каждом крике: «Идут!»

Мы вырвались на главную улицу, ведущую к воротам. И тут я увидел то, от чего кровь действительно стыла в жилах.

Ворота были ещё открыты, но перед ними кипела другая битва — битва за жизнь. К воротам, спотыкаясь, падая и снова поднимаясь, бежали люди, что работали на дальних полях, за пределами относительной безопасности стен. Их одежды были изорваны, лица залиты грязью и ужасом. Их отчаянные, хриплые крики сливались в один сплошной, душераздирающий стон.

Стража на стенах металась, офицеры