Чужак. Черный титул - Константин Викторович Кузнецов

— О, я чувствую здесь настоящий рассадник порок. Так вот оказывается, что скрывается под алыми крестами и шелковой одеждой. Гордыня, жадность, гнев, зависть, да я могу бесконечно перечислять. — Ведьма остановилась возле последнего кардинала.

Бывший викарий Папы, отец Мончини выглядел невозмутимо, в отличие от своих собратьев по несчастью. Внимательно посмотрев на Арадию, и покачал головой.

Ведьма оказалась в некой растерянности:

— И чем же ты порадуешь моего повелителя? — поинтересовалась она.

Её преображение уже практически завершилось — от невысокого, полноватого мужчины преклонного возраста, припадающего на правую ногу, она приобрела стройность и изящность женщины. Черты лица тоже претерпели изменения: лицо вытянулось, заострилось, глаза уменьшились и переместились ближе к переносице, взгляд стал острым, колючим.

Приблизившись к Мончини ведьма собиралась проверить кардинала таким же образом, что и его соплеменников. Открыла рот, высунула язык. Но так и не осмелилась прикоснуться.

— Очень странно, — прошептала она. — Ты напоминаешь мне…

Мончини улыбнулся:

— Ну, не стесняйся называть вещи своими именами, — прошептал кардинал.

Ведьма отклонилась. Нахмурилась. Её губы зашевелились, словно она пыталась подобрать слова.

— Кто ты?

— Ты знаешь, — ответил Мончини.

— Удивительно… но я не чувствую в тебе мрака… но святости в тебе не на грош!

— Теплее, — кивнул кардинал.

— Что-то знакомое!

Задумчивость, сменилась растерянностью, а затем страхом. Болезненные воспоминания пронзили плоть Арадии. Она вспомнила все — дом на болотах, где она занималась ведовством, местных стражей, что пытались изловить и призвать её к ответу. А потом белые одеяния Привратников. И алые кресты взмывших в небо стягов. Святой орден подкараулил её сестер в особую ночь на холме Гнилом. Было их бесчисленное множество. Сотня, а может даже больше. Налетели со всех сторон, окружили. Тех, кто начала сопротивляться –порубили, остальных пленили цепями смирения. Арадия хорошо помнила странный горьковатый запах полыни и ладана. Так пахла карающая длань Христа, который нагло обманывал, что готов подставить другую щеку. На самом деле он умел уничтожать недругов не хуже Повелителя.

— Полынь и ладан, — повторила ведьма.

Кардинал кивнул:

— Ты помнишь.

— Это ты!

Перед глазами возник образ высокого плечистого монаха в белой одежде. Острый капюшон, лицо скрыто повязкой, никаких прорезей для глаз. Среди ведьм ходили слухи, что святое воинство поголовно слепо, именно по этой причине на них не действовали коварные чары.

Время не пощадила воина, который сковал руки ведьмы веригами святой Анастасии. Тело его высохло, руки потеряли крепкость, зато взгляд остался прежним. Благодаря ему ведьма и признала старого врага.

— Привратник! — змеей прошипела Арадия.

— Пусть ад испепелит твою душу, — ответил кардинал.

Его руки оказались свободны, он вскочил со своего места. В руке главы Совета десяти возникла серебряная цепь, которая обвила шею ведьмы — священник притянул её к себе. И нанес один мощный удар кинжалом в грудь. Глаза Арадии округлились. Она обхватила руками живот и кровавую рану — темная кровь окропила пол нового святилища первой ведьмы Вольтерры.

Твари, заполонившие зал, взорвались грозными возгласами. Только сейчас они поняли, что оказались в ловушке. Вниз, на длинных веревках спускались монахи в белой одежде. Воздух наполнился свистом болтов. Магистр заметил, как мерзкое существо с лицом на заднице с протяжным хрипом повалился на землю пронзенный стрелой с эмблемой ордена Привратников. Зеленое тело, покрытое чешуей, дернулось и вспыхнуло синем пламенем.

У Медечи не было выбора. Ему оставалось лишь бороться за собственную свободу. Вырвав из лап неведомого существа нечто металлическое отдаленно напоминающее дубину, магистр, не раздумывая, обрушил её на голову мерзкого слизня с двумя телами.

Началась настоящая вакханалия. Существа, призванные первой ведьмой из жутких глубин ада, пытались в спешном порядке покинуть зал, но не успевали это сделать сраженные стрелами и мечами белыми монахами.

Бой –а вернее искоренение зла — длилось недолго.

В окно заглянула скорбная луна, и ужаснулась количеству бездыханных тел. Темная кровь, которую можно было сравнить с болотной тиной, источала зловоние.

Один из белых воинов приблизился к Мончини и низко поклонился.

— Мы закончили свою работу, Зодиак.

— Что с кардиналами?

— Выжили трое.

На лице старика не дрогнуло ни одного мускула:

— Как символично.

— Есть еще один выживший.

Эта весть вызвала у Мончини удивление:

— Кто?

— Магистр Медичи.

— Очень неожиданно. Где он? Мне необходимо с ним переговорить.

Главу совета Десяти провели в дальнюю часть зала, где имелась деревянная скамья — магистр сидел накрытый рогожей, в его руках была небольшая фляжка. Сделав небольшой глоток, Медичи поморщился. Старик присел рядом и потрепал магистра по голове.

— Кто вы?

Мончини улыбнулся.

— В стенах ордена, которому я принадлежу меня именуют Зодиак.

— Привратники, вечные защитники нашего мира?

— Да, задача не из легких, но мы с ней справляемся.

— И вы заранее знали, что Канклав не сможет проголосовать и попадет в засаду⁈ — поразился магистр.

Мончини, или лучше сказать Зодиак, тяжело вздохнул и покачал головой:

— У нас не было точных сведений. Лишь предположения.

— И вы решили рискнуть человеческими жизнями, чтобы поймать на крючок крупную рыбу?

— Мы не вмешиваемся в дела Святого престола. У нас есть дела поважнее.

— Но все же вы вмешались! — напомнил Медичи.

— Да, но на то были особые причины. Также хочу заметить, что это представители Ватикана разворошили улей с пчелами, совершенно не подумав о последствиях.

— Вам ведь известна истинная причина. Мы желали сменить Папу, потому что сейчас престол Святого Петра в руках самого настоящего еретика и грешника.

На этот раз Зодиак вздохнул более тяжко. Сделал паузу. А ответил, когда Медичи уже не ждал ответа.

— Мы меряем жизнь разными величинами. Грех — это естественная составляющая человека, будто монета, благодаря которой одни возвышаются до небес, а другие падают на самое дно. Для нашего ордена неинтересны людские потуги, для нас важно, чтобы никто из потусторонних не вмешивался в мирские игры. Понимаешь? Невозможно сравнить лужу на дороге и воды свободного моря.

— Жертва во имя общего блага, так по-вашему? — спросил Медичи проявив очередную дерзость.

— Ты ошибаешься. Мы никем не жертвовали, а вмешались лишь когда этого потребовали обстоятельства.

— Обстоятельства?

— Да! — старик указал на алтарь, где на каменной стене застыл образ рогатого демона, который покинув естественный мир оставил о себе заметный след. — Мы пресекли крупнейший со времен Лурии мученицы