Давайте помолимся! (сборник) - Аяз Мирсаидович Гилязов

мудрая сова кормятся одной пищей. На моё счастье, среди множества студентов повстречались люди, которые многогранно понимали жизнь: прелести её и горести, злость и неблагодарность. Эти немногочисленные друзья, не задумываясь, решительно делились своими соображениями по любому поводу. Один из них – Абрар Каримуллин95 отличался от остальных кругозором, он всю душу вкладывал в поиск истины, искренне переживал за судьбу народа, горел за него. С остальными так же смело вёл себя Абрар Каримуллин. С марта по декабрь я просидел на Чёрном озере, про него ни слова никто не сказал. Да оно и к лучшему, на Чёрном озере такие мастера по выворачиванию наизнанку твоих слов работают, пару слов в протоколе заменят на нужные им, и не заметишь, как поставишь закорючку подписи на бланке!

Среди студентов театрального училища я стал своим, с нетерпением ждал дипломного спектакля. Ставили «Доходное место» Островского. Бывают же такие произведения, актуальные для любого периода в жизни России, что ни постановка, то стопроцентный успех! Рифгат Амин играл Белогубова. Такие сочные, густые краски смог найти для своего героя актёр, его игра до сих пор у меня перед глазами. Куда-то исчез Рифгат Амин. Душевный, с богатым внутренним миром был актёр, мир его праху. Айрат Арсланов в роли Жадова покорил зрительный зал. Рост, стать, красота, чарующий тембр голоса… На меня особенное влияние произвела его уверенность в себе… После спектакля я возвращался, погружённый в раздумья: Маули не хватает, Маули… Когда, скажите мне, в какие времена таланты татарского народа не растекались по миру и не пропадали бесследно в неведомых краях? Мы, татары, мастера по рассеиванию, а вот по возвращению… Соберёмся ли, будем ли когда-нибудь жить единым государством? Ой-ли, вряд ли. С Маулёй мы часто вели тревожные беседы на эту тему…

Спектакль поставила режиссёр-педагог Кашифа-ханум Тумашева96. Она дневала и ночевала в училище, целиком посвящала себя студентам, передавала им всё лучшее. К сожалению, время не оценило её старания, девушки, ярко дебютировавшие в «Доходном месте», пропали из виду, остальные тоже разбрелись по жизни кто куда. Кашифа-ханум в то время жила на улице Некрасова; я был знаком и с её дочерью – «ультракрасной» Зумаррой, часто захаживал к ним в гости. Кашифа-апа, добрая, душевная хозяйка, всегда потчевала меня ароматным чаем, а вот Зумарра беспрестанно мучила вопросами.

Да, были в наше тяжёлое время люди, любыми путями стремившиеся выбить из других информацию! А разве сейчас таких нет?

14

Что в душе переменилось?

Виктор Гюго

Человеку – молод ли он, или стар – интересен только свой внутренний мир. Где-то в глубине души он создаёт свою копию и по прошествии некоего срока наполняет её теми красками, какими считает нужным. Каждый из нас думает о себе только хорошее, обманывается навешенными им же самим ярлыками. Бывают, конечно, мелкие недовольства и сожаления, но в целом зоологическая единица «человек» очень любит себя, мысленно холит и гладит по холке…

А остальные?.. Среда, в которой ты обитаешь, люди, которые вынуждены пересекаться с тобой, что они думают о тебе?.. Мы этим не обеспокоены, так, мимоходом залетевшие вопросы и сомнения очень быстро блекнут и сходят на нет под лучами, исходящими из «меня, великолепного», из меня, «единственного и неповторимого»…

Наконец-то, мой рассказ опубликован! Это было в 1948 году. Рассказ назывался «Ян, учагым, ян!» («Гори, мой костёр, гори!»). Радовался я, наверное, сейчас уже и не помню. Однажды мне говорят: «К нам один третьекурсник заходил, тебя ищет!» Заходил, и не один раз. Утром следующего дня в одной из аудиторий ко мне подходит худощавый, улыбчивый студент и обнимает. Горячо, не давая мне возможности что-либо сказать, он нахваливает мой рассказ. Вроде бы не таким уж и хорошим было это произведение!.. Я поверил на слово, но так и не понял, почему этот товарищ столь сильно хвалил меня… Мы стали часто встречаться, в вечерних сумерках бродим по берегу Казанки, по кривым улочкам столицы, то вверх, то вниз, пока стопы не опухнут от долгой ходьбы. Я в поэзии, в общем-то, профан, а он… Наизусть знает самые крутые стихи, Некрасов, Гейне прочно засели в нём, по-русски говорит бегло и без акцента. И сам тоже пишет стихи. Мазит Рафиков родом из Башкортостана, оказывается. Учился в пединституте в Уфе и по каким-то причинам переехал в Казань. Поэт разве обманется, и я в ту пору ещё многим и во многое верил, не стал уточнять причины переезда, и он эту тему не поднимал. Хотя в своих стихах он оголтело восхвалял Ленина, Сталина и советскую власть, но Мазит привнёс в мою жизнь мир поэзии…

В материалах следствия много нового узнаёшь о себе. Но я всё равно благодарен соплеменникам, сокурсникам, сожителям. Плохого про меня ничего не сказали, ложью не измарали. Все как один утверждали: «Аяз читал нам свои антисоветские рассказы». Справедливая оценка! Значит, я уже в то время умел смотреть правде в глаза! Я читаю свои рассказы и на заседаниях литературного кружка. Мне дают советы. Преодолевая мучительный страх, произносят правильные мысли. Кто-то после заседаний литературного кружка отдаляется от меня, кто-то «закрывает язык на замок». Вскоре в университетской газете «Ленинец» от 8 апреля (№ 12/314, 1949 год) выходит статья под заголовком «На неправильных позициях». Вот она.

«Татарский литературно-творческий кружок в университете объединяет наших начинающих писателей и поэтов. Упорная работа над собой – вот что определяет творческие успехи кружковцев. Идейная направленность, художественные достоинства отличают произведения нашего молодого поэта М. Хусаинова, кружковцев Р. Гайнанова, Р. Тимергалина, Н. Фаттахова и др. Этого, к сожалению, нельзя сказать об отдельных кружковцах-прозаиках, в творчестве которых имеются элементы формализма и эстетства. Это прежде всего относится к студенту II курса историко-филологического факультета А. Гилязову. Этот начинающий писатель написал рассказ «Мать», в котором нарисовал образ женщины, убитой горем по погибшим сыновьям. Напрасно читатель будет искать в этом рассказе описание героического труда советских людей в годы Отечественной войны. Здесь этого нет, как нет и образов цельных, мужественных тружеников нашего села, тыла, отдававших всё для победы над врагом. Автор описывает переживания матери – пассивные страдания.

Язык А. Гилязова не отличается простотой и естественностью. Он рассчитан на внешний эффект, и поэтому изобилует формалистическими выкрутасами. Это не случайность! Формалистические эффекты, анализирование душевных страданий нужны автору, чтобы как-нибудь прикрыть идейную ограниченность своего рассказа».

Кто из вас сможет сказать, что эта статья – не угроза, не донос?.. Автор надевает на лицо чёрную маску, прячет имя, и, из желания ещё раз огорчить