Любовник Павлова 2 - Ника Маслова

Это я понимал и без её подсказок. Моя легенда отлично работала для сотрудниц фонда и девушек из приёмной. Но Павлов в два счёта мог всё проверить, и как я перед ним буду оправдываться? Не хватало того, чтобы он перестал мне доверять.

— Если ты недалеко, то тебе лучше вернуться, — сказала Тамара. — Он сейчас у Матвеева. Если поспешить, то ещё можно успеть.

— Я постараюсь, — ответил я и, завершив звонок, приказал таксисту поворачивать назад.

Мы находились на полпути, поток машин стал ещё плотнее, место для разворота нашлось не сразу — пришлось покружить. Водитель делал, что мог, но мы больше стояли, чем ехали. Я сидел, как на иголках. Плохое предчувствие не унималось, мигало, как красная сигнальная лампочка, и разразилось очередным телефонным звонком.

Тамара с грустью сказала:

— Извини, я зря тебя назад дёрнула. Босс уже вернулся и сказал, что мы остаёмся работать. Он узнал, что ты в пути, и попросил передать, чтобы ты не спешил и сделал всё, что тебе поручили.

Что делать — я вновь попросил таксиста изменить маршрут. Мы снова повернули к клинике. Водитель так смотрел на меня, что я сказал:

— Извини, друг. Начальство решает, я исполняю.

— Пассажир решает, я исполняю. Клиент всегда прав, — ответил тот с белозубой улыбкой.

От нечего делать мы разговорились. Я спрашивал, как он приехал в город, где и как устроился, не мешает ли ему, что он вынужден пользоваться навигатором, пока не выучит основные маршруты. К концу пути внутреннее беспокойство стало таким сильным, что у меня совершенно замёрзли руки — в машине с кондиционером, но снаружи-то — плавящийся асфальт, пыльные вихри и жгучее июльское солнце.

— Удачи, — пожелал на прощание парень и протянул мне визитку. Он называл своё имя, но я мгновенно умудрился его забыть. — Тут и мой личный номер, надумаешь куда ехать — звони.

Я успел тютелька в тютельку. Но день такой невезучий — у кабинета Ломоносова мне пришлось снова ждать. Я ходил туда-сюда по пустому в этот час коридору, отбивал чёткий ритм каблуками и ждал, ждал, снова ждал, пока профессор закончит с ну очень важным клиентом, как сообщила его стервозная медсестра.

Она хоть и не видела меня, но слышала, и не выдержала моего мельтешения. Вышла из приёмной, уставилась на меня.

— Что такое, Анна Артёмовна? Профессор освободился? — спросил я.

— Увы. Но пока профессор занят, может, отвести вас в палату? — предложила она.

— М-м, что?

— К вашему брату. Вы ведь хотите увидеть его?

Я не знал, что сказать, и она махнула рукой, чтобы я следовал за ней. Покачивая бёдрами, звонко поцокала по коридору.

— А мне можно? — спросил я, догнав её у дверей лифта.

— Разумеется, да.

— Но так я разминусь с профессором.

— Не беспокойтесь, Вадим Сергеевич. Профессор сам это предложил, он помнит, как вы не любите ждать. Он поднимется к вам, когда освободится.

Путь на третий этаж оказался недолгим.

— Это здесь, — сказала медсестра у белой двери с номером 313.

Я потёр руки — холодные, словно из июля переместился в февраль.

— Несчастливый номер какой-то, — заметил я, не спеша открывать дверь и входить.

Мы с братом не виделись уже вечность. Я боялся сам не знаю чего.

— Несчастливых номеров не бывает, — сказала она поучительным тоном. — Попасть в любую из этих палат — большое везение.

Я хмыкнул.

— Это везение — попасть на больничную койку?

— В место, где каждому окажут максимум внимания и найдут требуемое лечение. Конечно, это большая удача. Заходите, Вадим, а я пойду.

Мне пришлось открыть белую дверь, и только тогда медсестра повернулась и пошла назад по коридору, звонко цокая каблуками.

Окна закрывали жалюзи, в палате царил приятный полумрак. В центре находилась специальная кровать, да и всё тут казалось крутым и с претензией на домашний уют. Свежие цветы стояли на тумбочке, многочисленные приборы что-то показывали. Кресло, придвинутое близко к кровати, оказалось пустым.

Словно вор, я бесшумно проскользнул внутрь и остановился у изножья кровати. Макс спал и не мог видеть меня. И только потому я отважился посмотреть на него, в его лицо.

Брат страшно похудел, осунулся, его кожа белела на фоне белоснежного постельного белья. Губы казались бескровными, а синяки под глазами делали его вид жалким, откровенно больным.

Не знаю, сколько я так простоял, глядя на него, но, когда дверь открылась, у меня тряслись губы, всё лицо стало мокрым, а холод, начавшийся с рук, распространился наверх и душил.

Глава 35. Павлов. Производные гнева

Глава 35. Павлов. Производные гнева

Есть люди, которым при рождении на лбу следует сделать татуировку: «Не ври». Вадим, как я знал, уже несколько раз попадал в крайне унизительные и неприятные ситуации из-за того, что считал себя шибко умным. На деле парень оказался дурак дураком.

Нет, ну какой же дурак, раз за разом уничтожающий шансы на нормальную жизнь.

Задуманная им афёра полностью вскрылась после всего одного заданного вопроса и полученного ответа. О том, кому мне звонить, подсказал сам Вадим, по словам Тамары, отправившийся в клинику с документами фонда.

— Каково состояние Максима Хотова? — спросил я у профессора Ломоносова, дозвонившись, сразу же после обязательного обмена любезностями.

В груди ещё теплилась надежда, что тот ответит: «не знаю такого», «секундочку, надо проверить фамилию» или нечто подобное. Увы, но нет. Человек, получающий очень и очень пристойные деньги из моего фонда, не стал юлить или прятаться за врачебными якобы тайнами — выдал всё и о Максиме, и о Вадиме, и о схеме, которую тот придумал, чтобы меня обдурить.

После звонка Ломоносову я набрал заместительницу директора фонда, узнал у неё, что Вадим, оказывается, поднялся наверх, ко мне, сразу после обеда. Мы мило побеседовали со взволнованной женщиной, в процессе я сломал карандаш.

Он врал мне. Врал всем. Но хуже всего — всё это время он мне врал, честно глядя прямо в глаза.

Удивляться не стоило, злиться тоже — я ведь заведомо знал, кого именно на лестнице подобрал. Вот только не получалось отнестись к выходке Вадима разумно. Поднявшееся бешенство не отпускало, требовало бить, крушить, не сидеть, не раздумывать, не искать для него оправдания.

Я знал, что в таком состоянии единственное средство