Забытый дом - Анна Васильевна Дубчак

не Ред. А она придумала. Заманила Карину, заставила ее под каким-то своим, оригинальным, предлогом переодеться во все красное, да и оставила там одну, зная, что туда придет убийца. И спустя какое-то небольшое время в дом зашел следивший за ней племянник убитой соседки и задушил ее, думая, что убивает вторую девушку из банды, то есть Ред.

Но, сказав это, теперь уже и Павел, понимая, что его предположение еще более абсурднее других, закрыл лицо руками: разве можно было поверить в такую нелепицу?!

— Слишком много вопросов, — сказал Ребров. — Информации много, и за это вам спасибо, но надо все проверять. И первым делом найти племянника этой женщины. Допросить его. Вот вы все говорите, что Ред сделала то-то и то-то, но когда? Они же вместе с Иваном вышли из дома, он поехал в Выпь, а она пошла в сторону шоссе.

— Валера! Да кто тебе сказал, что она туда дошла? Она могла тотчас же и вернуться! — возразила ему Женя. — Или же пошла к автобусной остановке, чтобы встретить там Карину. Или Карина приехала на такси, Ред могла ей оплатить дорогу наличными. Но вот как она могла так рисковать собой, зная, к примеру, что за ней следит племянник? Да, Авдеева назвала девчонок бандитками, но почему мы ухватились за эту версию? С каждой минутой мне эта история кажется выдуманной, просто Вера ненавидела девчонок, вот и все. Мы же рассказали вам, как Карине кто-то разбил нос… Почему она решила, что это сделала Ред?

— Да Карину могла убить и сама Вера Авдеева, — тихо произнесла Женя, помня о том, что зачастую убийцей оказывается человек, которого подозревают меньше всего. — Да они просто мужика не могли поделить. Но как теперь узнаешь? Разве что установить за Верой слежку и понять, с кем она встречается.

Теперь Ребров схватился за голову. За каждой версией предполагался огромный труд оперативников, экспертов, на проверку каждого предположения могли уйти долгие месяцы.

— Женя, я понял твою мысль, — сказал он, — но проверить каждое предположение — на это могут уйти годы!

— Так уж и годы… — проговорил, поджав губы, Павел. — Но, с другой стороны, я с тобой согласен. Проверять окружение Веры Авдеевой, искать ее возлюбленного, которого они не могли поделить с Кариной…

— Да я это просто так сказала, — отмахнулась от собственного предположения Женя. — Понимаю, что бред бредовый, но уж больно развязка была бы шикарной.

— А мне кажется, что там все гораздо проще, — сказал Петр. — Настолько просто, что нам это и в голову не приходит.

— Вы полагаете? — по-птичьи склонив голову, спросил Ребров, уже уставший от собственного бессилия и того количества безжизненных схем, которые обрушились на него сегодня. Он уважал и даже любил добрейшего и милейшего Петра, но в глубине души злился на него за то, что и он заразился вирусом расследования, что решил поиграть в следователя, подражая Жене, и чуть не наломал дров, выдав себя за любовника пропавшей Муштаковой. Это насколько же к нему благоволит судьба, что звонок неравнодушной соседки Ред, проскользнув по цепи звонков от дежурной части отдела полиции до следственного отдела следственного комитета, дошел до Реброва!

— Петр Михайлович, — вдруг начал он о чем-то догадываться. — Быть может, во время разговора Ред с соседкой (вы же находились рядом и все слышали) прозвучала моя фамилия?

— А то как же! — оживился Петр. — Ред считает вас зверем. И фамилию твою, Валера, назвала. И пожаловалась, что ее не накормили.

— Врет она все! Кормили ее… Другое дело, что ей не понравилась еда.

— Интересно, чем кормят задержанных?

— Консервами, кашей с мясом, например, печеньем, чай дают. Так, значит, эта Надежда Сергеевна сначала позвонила в полицию, попросила связать ее со мной, ей дали телефон нашего дежурного и вот только после этого соединили со мной. Ясно. И все-таки, Петр Михайлович, что вы имели в виду, когда сказали, что дело простое.

— Не дело, а схема. Я пока ответить не могу, но просто чувствую, что преступление это очень простое. И, возможно, без мотива.

— Ах, вот так даже…

— Я подумаю и потом тебе все расскажу.

— Петр, вы можете назвать адрес или просто показать магазин, в котором покупала продукты Ред? — спросила Женя.

— Конечно! Это как раз рядом с ее домом. Да мы можем прямо сейчас туда поехать, тем более что я оставил там машину…

— Поезжайте, — замахал руками Ребров, — давайте уже! А мне надо работать! Паша, так ты в отпуске или как?

— В отпуске, но я готов прямо сейчас поехать вместе с Женей и Петром Михайловичем, чтобы выяснить фамилию ограбленной соседки Ред, с тем чтобы потом найти ее племянника. Ты же об этом хотел меня попросить?

— Да. Поезжай! Родина тебя не забудет.

— Я вспомнил! — вскричал радостно Петр. — Соседку звали Вера Семеновна!

— Еще одна Вера… — покачал головой Ребров. — Но это уже кое-что.

— Постойте! — вдруг остановилась Женя уже в дверях. — Валера, а что там с экспертизой постельного белья, чья кровь на простыне и наволочке?

— Ты думаешь, это так быстро делается? Я отправил своего опера вместе с экспертом в Чернеть…

Дело было таким запутанным и так все завертелось вокруг этой деревни, что никто и не удивился.

— Хочу понять, есть ли на белье какие-нибудь следы, свидетельствующие о том, что оно было в том доме. Ну там пыль, частицы штукатурки или еще чего… Прежде на экспертизу брали наволочку с подушки, той самой, которой была задушена Карина. И там нашли следы ее слюны и крови… У нее был поврежден нос, натекла кровь… Но, если вы помните, в том же доме полно отпечатков пальцев Муштаковой! А что, если… Уф, не знаю уже, какие вопросы задавать самому себе, какие схемы выстраивать: Карина и Муштакова, Карина и Ред, Карина и Вера Авдеева. Совсем запутался, честное слово. Но как только мы узнаем, кому принадлежит кровь на простыне и наволочке, что подкинули родителям Муштаковой, я сразу же сообщу. И если ДНК совпадет с ДНК Муштаковой, можно предположить, что ее убили…

— Если бы я не был таким трусом, — со вздохом произнес Петр, — я бы встретился с теткой Ред.

Он выглядел растерянным, постоянно отводил взгляд и выглядел как человек, который явно что-то задумал.

— Но мы же договорились, что к ней поеду я! — сказала Женя. — Валера, ты же не против?

— Она скоро будет здесь, — сказал Ребров. — Считаю, что здесь, в отделе, она, возможно, расскажет о своей племяннице, которую, как вы говорите, она ненавидит после того, как ее выгнали, много интересного. И даже если наговорит