Забытый дом - Анна Васильевна Дубчак

лишнего, приврет, есть надежда, что приоткроет какие-то неприглядные стороны жизни Ред. Да, кстати, наш коллега в Сургуте встретился и поговорил с матерью Ред. Сказал, что разговор был бесполезный, она вообще ничего не знает о жизни своей дочери, не говоря уже о Муштаковой. Что она эгоистка страшная и ее совсем не волнует дочь. На сестру свою, Ольгу, злится. Говорит, что не ожидала от нее такого. Как-то так.

23. Февраль 2025 г. Свидетельница Ольга, тетя Светланы Каляпиной

Конечно, я знала, что Таня пропала. Исчезла. Пока я жила со Светкой, подружилась с некоторыми людьми из ее дома, вот они позвонили и рассказали. Я и сама тоже звонила им, после того как меня выперли оттуда. Все-таки я тетя, хоть мы и поссорились со Светкой, душа-то за нее болела.

Она как-то быстро повзрослела. Такой злой стала. Она вообще считает, что я забирала все деньги, что присылала Томка на ее содержание. Она глупая, она не знает, сколько стоят продукты, а сколько коммуналка съедает! Деньги улетали только так. Вот сколько бы я ни говорила Светке, чтобы свет за собой выключала, чтобы хотя бы немного экономила — все бесполезно. А иногда нарочно по всей квартире свет включит, говорит, что нельзя жить в темноте. Когда отопления поздней осенью еще нет, так она греется обогревателем, а знаете, сколько он сжирает электричества? А это все деньги! Да, все стоит денег. Когда она болела — лекарства ей покупала, деликатесы, икру, зимой свежие овощи. Суп варила ей из домашней курицы, а это тоже, извините меня, денег стоит. Не спорю, Томка неплохие деньги присылала, причем не фиксированную сумму, а каждый раз по-разному. Думаю, ей ее мужик подкидывал, и тогда сумма получалась внушительной. Я пыталась накопить, чтобы купить Светке одежду или обувь. А когда она подросла, то стала требовать деньги на косметику, парфюм. Да что там говорить!

Ну да, кое-что я тратила и на себя. А как иначе? Я все-таки воспитывала племянницу, убиралась, готовила в ее квартире, а разве это не труд? Я, значит, отмываю плиту, к примеру, стою в перчатках, дышу химией, а она, сучка молодая, лежит себе, значит, в своей комнате, книжку читает или кино смотрит.

Сколько раз говорила ей, что так нельзя, что она тоже должна прибираться и уметь готовить. Но разговаривать со Светкой — бесполезно.

Она намеренно так себя вела, считала, что я обязана за ней ухаживать, кормить ее. А чтобы накормить ее, это вообще была проблема. Она ведь не все ест. Ей подавай все свежее, только что приготовленное. А я как, к примеру, могу сварить одну тарелку борща? Это просто невозможно. Всегда варила большую кастрюлю, там же и мясо должно быть для бульона и овощи.

Конечно, я тоже ела, но не могла же я по три раза на день питаться одним борщом. Котлеты она ела тоже только что пожаренные.

Я ухожу на работу, говорю ей: Светлана, я там фарш в холодильнике оставила, пожарь себе на ужин, к примеру. И что вы думаете? Ничего подобного! Прихожу домой, смотрю — фарш на месте. А в мусорном ведре коробки, упаковки от разных бургеров или ресторанной доставки.

Что я позволяла себе на сэкономленные деньги? Да ерунда. То колечко серебряное куплю, то сумку, то духи. Считаю, что имела право. А еще у меня уходило много денег на такси. Не наездишься из дома к Светке. И тогда один хороший человек посоветовал мне переехать к Светке. А что? Квартира большая, всем бы места хватило. А свою сдавать.

Я подумала-подумала, да и решилась. Сказала, конечно, Светке. Пообещала, что с этих денег и ей будет кое-что перепадать. Что карманных денег будет больше. Она так на меня посмотрела, что у меня мороз по коже. Пожала плечами, мол, что я могу поделать?

В принципе, если разобраться, я и так пропадала у нее все вечера, когда надо было что-то приготовить, прибраться. Да и вообще, надо было приглядеть за ней. Часто оставалась ночевать, ужасно боялась, как бы она, совсем еще подросток, вместе со своей подружкой не завихрилась в какой-нибудь клуб. А что? Как губы накрасит, наденет на себя блестящую блузку, шорты или что-нибудь покруче, типа облегающего корсажа, из которого грудь выпирает, или кожаных штанов, так ей лет двадцать и дашь. Девка она красивая, длинноногая, грудь нормальная такая, третий размер… Еще этот красный цвет. Не девка, а маяк ходячий. Магнитом к себе парней притягивает. Погуляет-погуляет недельку-другую, да и бросает: мне, говорит, с ним неинтересно, он дурак.

Подружка ее, Татьяна, та посмирнее, что ли. Но она надежная. Когда она ночевала у нас со Светкой, я могла не переживать. Не знаю, откуда у меня было такое чувство уверенности в том, что когда они вместе, то ничего с ними не случится. Она была словно тормозом, шлагбаумом для моей бешеной племянницы.

Время от времени я просила нашу соседку Веру Семеновну (кстати, это она и посоветовала мне сдавать квартиру) присмотреть за Светкой, когда я не могла приехать к племяннице. Да только она рано ложилась спать, а потому я не знаю, уходила ли куда Светка ночью или нет.

Училась она хорошо, ей как-то легко все давалось. Вот уж о чем о чем, а об учебе ее я не переживала, знала, что и школу она закончит с отличием. Но все равно сердце у меня ныло, когда я думала о ее будущем.

Мы никогда не разговаривали с ней об этом. Я не знала, куда она будет поступать, о чем мечтает. Ей бы с Блу… Так она звала Татьяну (но это отдельная история). Ей бы с Танюхой по торговым центрам шляться, по киношкам, просто болтаться по центру, на электричках кататься… Путешественницы, блин!

Когда Светке ну прямо очень чего-то хотелось, к примеру, купить какую-то куртку или штаны, крутой телефон или велосипед, а у меня на тот момент не было денег, и что тогда делать? Она же позвонит матери и пожалуется или просто попросит прислать. И вот тогда (особенно после того, как я сдала свою квартиру и поселилась в Томкиной) я шла на поклон к Вере Семеновне и занимала у нее.

Она — просто ангел. Да, она та самая старуха-процентщица, дьявольское существо, которое положено ненавидеть и бояться. И в то же самое время, как же приятно иметь ее у себя под боком и знать, что в любой момент, будь то днем