Забытый дом - Анна Васильевна Дубчак

Теперь ее здесь, в Сургуте, ничего не держало. Вот теперь она может спокойно вернуться домой, в Москву, к Светлане.

Как-то так случилось, что они с дочерью давно не перезванивались. Как она там? Хоть бы тоже нашла себе хорошего парня. Но у нее, похоже, все хорошо, раз она сказала, что денег ей больше не надо присылать. Может, работу нашла или живет с мужчиной, который ее обеспечивает.

Сколько раз она хотела позвонить сестре, спросить, как у нее дела. Надо бы уже с ней помириться. Все-таки она долгое время присматривала за Светланой. Если разобраться, то что такого особенного произошло-то? Правильно, что свою квартиру сдавала. Зачем терять деньги, когда можно было сразу переехать к Свете. Ну тратила немного из присланных Тамарой денег на себя, тоже имела право. А то, что мужика привела… Как будто бы преступление какое совершила. Светка напрасно устроила этот скандал, а она, Тамара, и повелась, на эмоциях разругалась с сестрой. Раньше они с Ольгой могли часами разговаривать по телефону, делиться, просить совета. А что теперь? Вот как она живет? Может, нуждается? Да и Светка, получается, там совсем одна. Даже поговорить не с кем. Разве что с Танюхой. Как ни позвонишь ей, ни спросишь, как дела, всегда такая довольная, счастливая, говорит, что все в полном порядке. Но о личной жизни молчок. Может, не доверяет, а может, просто не считает нужным делиться с матерью.

Тамара много раз представляла себе, как возвращается домой. Звонит в дверь, типа сюрприз (!), а ей никто не открывает. Даже сны видела, как она поднимается в квартиру, звонит, стучит, а потом оказывается, что дверь открыта, а в квартире никого…

А один раз и вовсе кошмар приснился. Как будто бы ей открывает не Светлана, а соседка Вера Семеновна. Тамара спрашивает ее, где дочь, а соседка говорит, что нет ее, что теперь в ее квартире живет она, что она соединила две квартиры, свою и Томкину. Зачем ей пустовать? А теперь, говорит, простор! На велосипеде можно кататься. И выезжает прямо ей под ноги на маленьком трехколесном велосипеде…

Этот мучительный кошмар не давал ей покоя долгое время, и вот только сейчас, когда она, забившись под два одеяла, вспоминала каждую деталь этого сна, ей пришла в голову совершенно дикая, ошеломительная и вполне себе логичная мысль, которая просто добивала своей вероятностью: а что, если моя Светка влипла в какую-то нехорошую историю, как и Карина, которую убили, и, чтобы выкрутиться и спасти свою жизнь, продала квартиру? А что, если и Блу тоже убили? Куда же они влипли, девки-то?! Видеосвязь показывала ей дочь просто сидящей за столом. Ни одного предмета мебели или знакомых занавесок, которые показали бы хотя бы часть квартиры — с таким же успехом она могла находиться где угодно, даже в офисе или у кого-то дома. Так вот откуда у нее деньги!!! Часть она отдала за долги (надо бы узнать, что они там натворили!), а на другую часть просто живет в свое удовольствие.

Мысль, что у них с дочерью теперь нет своего жилья, заставила Тамару выползти из-под одеяла и схватиться за телефон. От волнения она вспотела. Взяла полотенце и промокнула им лицо, вытерла испарину с шеи и груди. Сердце колотилось.

Светке она звонить не будет, та ничего не скажет. А вот Ольга наверняка знает все. Знает и не звонит, не говорит, что дело швах, что квартиру продали, а Светка вообще непонятно как и с кем живет…

А что, если никому она и не была должна, а это какой-нибудь мужик, альфонс, обманул ее, заставил понабрать кредитов… Или просто уговорил ее продать квартиру, чтобы начать бизнес, а сам исчез с денежками… Но в эту схему не вписывалось исчезновение Блу и уж, конечно, убийство Карины… Хотя а почему они, собственно, должны быть как-то связаны?

Тамара согрела чайник, налила себе кофе. Сна все равно не было. Но сладкий обжигающий напиток должен был привести ее в чувства.

С тяжелым сердцем, готовая вот-вот разрыдаться, Тамара собралась уже набрать номер Ольги, на языке уже вертелись теплые слова извинения и просьба помириться, как оглушительно, взорвав тишину комнаты, зазвонил телефон, и на дисплее высветилось «Сестра».

Мы же сестры! Мы родные! Она почувствовала, что я думаю о ней… По щекам Тамары потекли слезы.

— Олечка, дорогая… Господи, как же я рада твоему звонку!!! Давай уже помирим…

— Света умерла, — услышала она уже успевший измениться, с траурной хрипотцой голос сестры.

— Чего? Что ты такое говоришь?

Новость ударила Тамару наотмашь, она покачнулась, словно получила реальный удар в висок.

— Как это? Что случилось?

— Говорят, была где-то в Подольске у кого-то в гостях, там ей стало плохо, вызвали «Скорую», но до больницы не довезли. Инсульт.

Тамара услышала приглушенные рыдания, тяжелые всхлипы сестры. Сама же она словно не созрела для слез, но чувствовала, что они где-то копились-копились, причиняя боль в горле. Слова посыпались из гортани, как острые камни:

— Да как же это? Она же такая молодая… У кого она была в Подольске? Что ты знаешь еще? Оля, ты прости меня… Прости… Но расскажи, что случилось! Прошу тебя! Она что, квартиру продала? И мне ничего не сказала! А я как раз собиралась вернуться к ней. В Москву. И как же я теперь? Где буду жить? Как это произошло?

Но телефон уже отключили. Короткие гудки иглами стреляли в ухо.