Забытый дом - Анна Васильевна Дубчак

— Да ты не бойся, дурочка! Я не собираюсь тебя убивать. Ты просто должна будешь исчезнуть. Представь, тебя будут искать всем миром. Полиция, волонтеры из «Лиза Алерт», да все! По всем соцсетям покажут твою фотографию с просьбой сообщить, если кто тебя увидел.

Я попыталась возразить, сказала, что никто-то меня и не хватится. Что у меня, кроме нее, и подруг-то нет. И что убиваться по мне будет только мать. Ну, может, Игорь взгрустнет. Все-таки он неплохо ко мне относился.

— Вот и отлично! Пострадает, подумает хорошенько… Я тут такое замутила в своей голове! Пусть тебя ищут повсюду, быть может даже, я подкину им кость — пусть они узнают о Чернети. Пусть даже приедут туда, войдут в дом, а там — твои следы, твоя чашка, твои тапки, а тебя нет… Я тоже поживу там, типа буду грустить по тебе, впаду в жесточайшую депрессию…

Она постоянно меняла свои планы. Однажды мы приехали с ней в Чернеть как-то вместе, я провела там несколько часов, «помечая» дом своими следами… Мы тогда привезли с собой и постельное белье, и радиатор, и мои вещи и уехали. Но потом я должна была по плану совсем пропасть, и вот тогда Ред приказала мне обосноваться в соседней квартире и уже не высовываться оттуда.

— Блу, ты пропадешь, тебя все будут искать, а потом, прикинь, ты совершенно неожиданно, счастливо вернешься… Скажешь, что тебя ударили по голове, ты ничего не помнила, ну а потом — татататам! — вдруг все вспомнила! Пусть эта история и будет попахивать дешевым сериалом, но как же все обрадуются!!! Мама сожмет тебя в своих крепких материнских объятьях. Быть может, тогда-то и проснется в ней любовь к тебе.

Я не могла сопротивляться. Мне на тот момент показалось, а почему бы и не испытать на себе это приятное и щекочущее чувство возвращения после долгого отсутствия, когда все считают тебя уже умершей. Это воскрешение, это радость! Это любовь. И мне так захотелось испытать эту любовь, почувствовать ее… Я согласилась.

Но Ред не ограничилась этой игрой, она уже вошла во вкус, и ей захотелось более острых ощущений. Выставляя себя постоянно жертвой, подругой пропавшей Танечки Муштаковой, она и для себя искала острого, как лезвие, чувства… Ей хотелось пощекотать свои нервы… Разодрать их до крови.

Она позвала туда, в эту черную Чернеть, Карину, психолога, чтобы та якобы залечила ее душевные раны. Знала, что Карина не откажет ей, что приедет в Чернеть хотя бы для того, чтобы поговорить с Ред, вспомнить, к примеру, и разобрать на атомы тот эпизод с разбитым носом. Ред была и для нее объектом исследования, была ей интересна, хотя она наверняка понимала, что моя подруга больна. Но я бы не удивилась, если бы узнала, что и Карине, возможно, тоже захотелось острых ощущений. Не все же помогать другим, оттеняя их беды своим благополучием. Ей тоже есть что вспомнить. Или же она реально хотела ей помочь…

Казалось, появление на сцене красивого парня Ивана (вот ведь сладостная засада!) могло бы помешать планам Ред. Она же (непросчитываемая, непредсказуемая!!!) восприняла это как еще одну возможность доказать всему миру свою безнаказанность.

Иван… Вот уж кому не повезло, так не повезло… Пробитые колеса, ночевка в незнакомом месте, алкоголь, красивая девушка, секс… Он ведь еще и утешал ее, как мог, узнав, как она горюет обо мне! Утром они якобы разъехались в разные стороны. Он-то поехал на похороны в соседнюю деревню Выпь, а вот Ред, сделав вид, что отправилась в сторону шоссе, на самом деле вернулась и стала дожидаться Карину.

Зачем она задушила ее? Наверное, затем же, зачем тогда припечатала ее лицом к стене, разбив нос…

Она готовилась к встрече, заранее прикупила на рынке красную одежду, чтобы надеть потом на мертвую Карину… Так старалась подставить бедного парня, а заодно запутать следствие… А следствие должно было быть. Обязательно! Молочница Ирина должна была принести молоко, войти в дом и увидеть труп Карины…

Думаю, что этот виток игры был задуман Ред уже не от скуки, а для того, чтобы доказать себе свою значимость, продемонстрировать миру свою неуязвимую преступную натуру, возможность возвыситься над теми, кто будет ломать голову над тем, что же произошло на самом деле. Ну и, возможно, все-таки для того, чтобы проверить и на этот раз свою неприкасаемость и неуязвимость.

Но это я сейчас пытаюсь облачить в слова ее состояние, желания, мотивы ее поведения, но что там происходит в ее больных, зараженных душевной болью, мозгах — кто может знать?

Она переполнена тайнами, она постоянно о чем-то думает, планирует, и какие бы цели ни были ею достигнуты, ей всегда мало. На многие вопросы она мне не отвечает, лишь загадочно улыбается. Возможно, когда она привозила меня в Чернеть, в тот день, когда мы с ней создавали декорации моего там пребывания, она не случайно толкнула меня как раз в тот момент, когда я резала хлеб, делая нам бутерброды, и я сильно порезалась. Она сделала вид, что очень за меня переживает.

Кто ее знает? Может, она просто хотела увидеть, как выглядит моя кровь на той простынке, которую она достала из сумки, чтобы приложить к порезу и остановить кровь… А может, она снова что-то задумала.

Я же в тот момент молила Бога только об одном — чтобы она не прирезала меня там окончательно… С нее станется…

Я должна уйти, оторваться от нее. Вернуться домой, обнять маму. Но что будет со мной потом? Ред не станет молчать. Она расскажет о том, как мы планировали убийство Веры Семеновны, как я заманила на дачу наследника, которого она там и убила, как мы ограбили его, забрали все, что было в банковской ячейке…

Моя мама… Несчастье накроет ее с головой… лучше уж мне на самом деле умереть…»

28. Февраль 2025 г. Ред

День был солнечный и теплый. Словно не февраль, а март или даже апрель. Двадцать восьмое число, плюс три градуса… Всего лишь плюс три, но почему же так тепло и даже жарко? Может, это происходит только с ней, а остальные мерзнут, кутаясь в шарфы?

На ней была красная меховая куртка, черные брюки. Волосы ей уложили в салоне, сделали маникюр.

Она никогда еще так не нервничала. Это был вирус, это была болезнь, это было колдовство, зависимость — все то, чего она так боялась, не хотела, чему противилась, не предполагая, как же