Забытый дом - Анна Васильевна Дубчак

и сама могу справиться. Теперь по другим вопросам. Надо будет позвонить в клининговую компанию, заказать уборку, пусть приведут в порядок наши подвалы, погреб, сараи, да и в теплице приберутся…

И Женя принялась делиться с мужем своими хозяйственными планами.

— А ты слилась, — вдруг сказал он. — Ты подло бросила Реброва с Журавлевым и слилась. Погреб она решила почистить, пироги вместе с Галиной Петровной печь… А может, напряжешь все-таки свои извилины и попытаешься поговорить с Ред? Тебе не приходило это в голову? Предложи Валере. Может, именно тебе она и расскажет что-то такое, за что можно будет ухватиться? Постарайся найти зацепку!

— Понимаешь, пропала не только Блу, но и ее ноутбук. Да, ее нет в соцсетях, я проверяла, хотя она могла зарегистрироваться под другой фамилией, но было бы интересно просмотреть, скажем, историю ее поиска в интернете, например… Да мало ли чего может рассказать о человеке его ноутбук! А Ред! Понятное дело, что, как только она почувствовала, что запахло жареным, так сразу же тоже почистила свой ноутбук, или что там у нее. Хотя вот говорю об этом, а сама понимаю, что ничего полезного в их ноутбуках мы бы все равно не нашли. Они же явно мошенницы и чем-то промышляют… Кстати говоря, на счетах и картах наших подружек (Ребров сказал) денег — кот наплакал. Они явно что-то мутят, вот только Ред пока что не на чем взять. Да, как я уже и сказала, Ребров ее снова задержал, допрашивал про Блу, и та повторила в точности все то, что рассказала нам с Пашкой, когда мы вошли в ту квартиру… Ребров говорит, что на допросе она заливалась слезами и говорила, что Блу наверняка убили. Что надо искать этого мужика, который должен был присматривать за квартирой. Никому из посторонних она не открыла бы дверь. Значит, вошел тот, у кого были ключи. Так что это, по ее мнению, точно он. Но как его найдешь?

— А что камеры? На доме есть камеры?

— Есть, да что толку? Сколько парней и девчонок в бесполой одежде и с капюшонами на голове входят и выходят из дома? Лица не видно. Может, и Блу ушла. Не с крыши же она спрыгнула. Хотя он мог ее убить, а труп сбросить через окно…

— Ред уже отпустили?

— Нет еще. С ее помощью собираются составить фоторобот того мужика, пытаются его найти.

— А его камера не зафиксировала?

— Вроде он попал на камеру… Не знаю точно, его ищут. Как найдут, так попросят Ред его опознать. Думаю, что ее отпустят в скором времени, если уже не отпустили. Не могут же ее бесконечно задерживать по одному и тому же делу.

— Ясно… Получается, что ты пробыла в той квартире почти до полуночи, — вернулся к мучившей его теме Борис, — пока не приехал Ребров с экспертами? Да?

— Нет, Боря, мы с Журавлевым отправились в гостиничный номер. Ты же это хотел услышать?

— Ну прости меня, Женечка, прости дурака… Просто ты так поздно тогда вернулась. Но я не ревную. Нет.

После этих слов он поцеловал ее и торопливо вышел из спальни.

27. Февраль 2025 г. Блу

«Я и раньше записывала свои мысли, но потом все стирала. Удаляла. Но сегодня не удалю. Больше того, распечатаю и спрячу в надежном месте. Или, наоборот, ненадежном. Чтобы мои записи могли легко найти.

И если кто-то сейчас это читает, значит, меня наверняка уже нет в живых. Как это случилось? Меня убила моя самая близкая подруга. Та самая подруга, которая как-то сказала мне, что если бы я была маленькая, размером с куколку, то носила бы меня в кармане.

Я звала ее Ред — что значит «красная». А меня она, фантазерка, называла Блу, что значит «голубая».

Сколько помню себя, всегда боялась толпы, школы, моих одноклассников. Боялась, что меня обидят, оскорбят, что будут надо мной смеяться, что толкнут, а то и ударят на перемене. Во мне этот страх жил постоянно, да что там — мне вообще страшно было жить.

Но чаще всего мне снились кошмары, связанные именно со школой. Снилась помойка на заднем школьном дворе, куда меня бросают и где я задыхаюсь в нечистотах.

Я просыпалась в холодном поту и, собираясь в школу, с ужасом представляла, что когда-нибудь это со мной и случится. Хотя реальной причины, чтобы так со мной поступили, у меня как бы и не было.

Но эту мою психологическую уязвимость очень хорошо прочувствовала Ред. На самом деле ее зовут Светлана Каляпина. Это уверенная в себе и очень сильная физически девочка. Она сама первая подошла ко мне, когда я была еще совсем девчонкой, и предложила дружить. Рассказала о том, как ей одиноко и как страшно жить одной, без мамы.

Я думала, что она сирота, но потом оказалось, что она проживает с теткой, а ее мать отправилась на заработки в Сургут. Первое время мы только и знали, что откровенничали друг с другом, рассказывали о своей семье, о проблемах, подолгу гуляли, потом начали путешествовать по Москве, ездили на автобусах, электричках…

Ред постоянно говорила о свободе. О том, что мир большой, что вокруг много интересного и мы просто обязаны многое увидеть, понять и найти в нем себе место. Она сказала, что первым делом нам надо отгородиться от толпы, от класса и не обращать внимания на всех тех, кто может быть нам опасен.

Думаю, она тоже страдала от каких-то своих страхов. Она внушила мне, что мы должны как-то выделиться, стать ярче и интереснее остальных. Что у нас должна быть своя тайна или даже много тайн… Чтобы нас зауважали, чтобы многие нам позавидовали бы, нашей дружбе, чтобы поучились у нас нашей преданности друг другу.

Мне с Ред стало спокойнее жить. Я знала, что теперь не одна, что у меня есть подруга, которая сможет меня защитить.

С Ред случилось что-то на похоронах нашей одноклассницы. Ее словно надломили. Не сломали, а именно надломили. И я вдруг поняла, что она боится смерти. До нее вдруг дошло, что жизнь может быть слишком короткой, а мир вокруг несправедлив. И что нет в нем ничего постоянного, нет тех закономерностей, за которые можно было бы удержаться, чтобы не погибнуть. Что все вокруг лгут, живут так, как им заблагорассудится. Что каждый за себя. И что никакого наказания за это никто не несет. Что в мире нет равновесия. Что за хорошие поступки никто не поблагодарит, а