Забытый дом - Анна Васильевна Дубчак

Но за фасадной частью ее жизни была и другая, о которой мало кто знал. В начальной школе она играла в шпионов: сочиняла шифры, придумывала хитроумные задания. В двенадцать лет примерила на себя роль палача. В ее девичьем дневничке список «ликвидируемых»: аккуратным детским почерком — одиннадцать фамилий одноклассников и учителей».

«В подростковом возрасте девочка решила умереть сама. Назначила дату и почти год носила по себе траур. Но за месяц до рокового события отправила в могилу… лучшую подругу Катю».

Петр перевел дух:

— Короче, она убила свою лучшую подругу с помощью двух отморозков. В лесу. И ведь та пошла за ней! «За Леной та в огонь и в воду…». Отморозки ее не до конца убили, она сама потом добивала подругу лопатой… А та, жертва, ну очень напоминает мне Блу. Когда следователь спросила ее, эту, назовем ее Ред, зачем она это сделала, знаете, что она ответила? «Пытаюсь понять так же, как и вы. Я любила Катю, люблю и буду любить. Мне ее очень не хватает, — театрально смахивая слезы, шептала Лена».

«Она четыре года провела в СИЗО. Сотворить такое мог только человек не в себе — первое, что приходило на ум. Психиатры разных уровней проверяли ее на вменяемость. Местные и столичные эксперты пытались отыскать отклонения в психике. Но врачи сошлись во мнении: здорова».

«Обе девочки, Катя и Лена, учились у меня, — вспоминает классный руководитель. — Лена была очень способной, в моем предмете так просто блистательной — много раз побеждала на языковых олимпиадах города. Катя была очень доброй, училась похуже Лены, но тоже неплохо. Она была ведомой, Лена — лидером».

«Наутро Катя не вернулась. Сразу обратились к Лене, но та удивилась: Катя от нее ушла, а куда — не знает».

«Самое неприятное в этой истории, что Лена стала наговаривать на Катю. Рассказывать, что та связалась с дурной компанией и еще бог знает что».

«Катю искали полгода. А Лена тем временем звонила родителям Кати и рассказывала о том, что их дочь видели то в Москве, то в Ленинграде на вокзалах. Она там, дескать, торгует собой. Лена позвонила ее родителям со своими небылицами и тогда, когда труп Кати уже откопали. Этим она себя и выдала».

Вот такая ужасная история.

— И сколько же ей дали? — спросила оторопело Женя.

— В статье нет такой информации. Полагаю, срок был немалый. Сейчас она уже на свободе, ей за пятьдесят. А тогда, когда она стала убийцей, ей было семнадцать!

— До мурашек, Петр Михайлович, — сказал Журавлев.

— Не скрою, на меня эта история произвела колоссальное впечатление. Уж больно похожи эти типажи, понимаете? Вот я сидел, думал-думал, потом поднял голову, чтобы посмотреть на окна квартиры Ред, и вдруг увидел, что рядом с ее окнами зажглось и соседнее окно.

— Что? — Теперь уже покрылась мурашками и Женя. — Вы хотите сказать, что зажглось окно соседней квартиры, той, хозяйка которой умерла?

— Ну да. Я же разговаривал с соседкой. Она сказала, что объявился племянник, но он уехал, а вот кому сдал квартиру — не совсем понятно… Она же и сказала мне, что иногда в окнах горит свет. Вот я и подумал, а что, если эту квартиру снимает Ред! И прячет там свою подругу!

В машине стало тихо. Женя вздохнула. И как это она сама до этого не додумалась? Два дня, что Ред не было дома, Блу оставалась в соседней квартире одна. Возможно, у нее закончились продукты. Вот почему Ред в первую очередь бросилась в магазин! Проскочить из своей квартиры в соседнюю, что за стенкой, несложно. Можно сделать это незаметно. И если вести себя там тихо, то никто и не заметит, что там кто-то живет.

— Так пойдем туда и проверим! — предложил Павел. — Чего ждать-то? Чем мы рискуем? Ничем!

— Постой… Надо же все хорошенько обдумать… Если мы поднимемся и позвоним в дверь и нам никто не откроет? И что будем делать дальше? — заволновалась Женя.

— Позвоним в дверь Ред, поговорим с ней, прижмем к стенке, скажем, что нам все известно!

— Нет, надо действовать осторожно, — сказал, закашлявшись, Петр. — Я согласен с Женей, надо все спланировать.

— Петр Михайлович, вы просто гений! — пропустив мимо ушей слова о планировании и все еще находясь под впечатлением феноменальной догадки Петра, искренне восхитился им Журавлев. — Конечно, если бы не заоблачные цены на аренду квартир в Москве, я бы тоже, может, и предположил… Все-таки наши подружки нигде не работали, и неизвестно еще, насколько они были состоятельными…

— А кто сказал, что они платят аренду? — неожиданно даже для себя спросила Женя. — А что, если они… Вот точно я сейчас говорю под впечатлением этой статьи… Что, если они… убили хозяина? Того самого племянника умершей соседки? И теперь тихо живут на две квартиры, Ред прячет Блу, которая куда-то там влипла…

— Женя, Петр Михайлович, чего мы ждем? Ну пойдемте уже скорее туда! — заныл Павел.

— У меня совсем нет сил, — сказал Петр, прикрывая глаза. — Какое же это счастье, что вы оказались здесь и сможете все проверить… Думаю, я либо простыл, либо подхватил какой-то страшный вирус… Все тело ломит, суставы болят, словно я старик какой-то…

— Тогда оставайтесь здесь, — сказала Женя. — А мы быстро сходим, все узнаем, вернемся и все вам расскажем. Если окажется, что ваше предположение верно, то сразу же вызовем Реброва. Хотя постойте. Давайте я позвоню Борису, и он заберет вас! Предупрежу его, что вы заболели, и скажу, чтобы он надел маску. Хотя разве кто-нибудь верит в пользу этих масок? Пересядьте, пожалуйста, на заднее сиденье, даже прилягте и прикройтесь шарфом.

— Женя, пожалуйста, не надо звонить Борису, я хочу дождаться вас здесь.

Домофон. Вот ведь засада. Женя позвонила в дверь соседки, той самой, с которой общался Петр, и, представившись следователем, сказала, что с ней хотят поговорить.

Надежда Сергеевна, поверив на слово, пустила их в подъезд и встретила уже возле своей квартиры. Безусловно, она, с одной стороны, чувствуя себя героиней (поскольку сообщила в полицию о возможном убийце), надеялась услышать от представителей закона слова благодарности, с другой — просто сгорала от любопытства, но и сильно нервничала.

— Скажите, вам удалось схватить его? — спросила она, очевидно, имея в виду Петра, представившегося любовником Ред.

— Да, спасибо вам, — холодновато сказал Журавлев. — Но теперь мы бы хотели поговорить непосредственно с гражданкой Каляпиной.

— Да, я понимаю… — разочарованно протянула Надежда