Забытый дом - Анна Васильевна Дубчак

Я не сразу поняла, зачем это Ред. До меня это дошло, когда она предложила мне изредка ночевать там. Знала, что мои родители (называю их так, хотя Игорь — не мой отец, а отчим) будут с ума сходить в поисках меня. Что первым делом, конечно, обратятся к Ред, а она, типа, только руками разведет, мол, понятия не имею, где она ночевала…

Она планировала троллить моих родителей, а заодно и свою тетку, но с теткой все вышло еще круче — Ред выгнала Ольгу из дома, отправив своей матери в Сургут жирный на нее компромат… Но это отдельная история. Мне же было приказано отвечать родителям, что я ночевала все же у Ред. Моя мать и правда с ума сходила, плакала, понимая, что я издеваюсь над ней, увещевала меня так не делать, говорила, что любит меня. Ред же говорила, что ей полезно побеспокоиться и порасстраиваться при такой-то спокойной и счастливой жизни с любимым Игорем и маленькой дочкой (это моя младшая сестра). Пусть не думает, что жизнь — это мед и сахар. И я с ней соглашалась! А ведь она просто завидовала моей матери!

Пожалуй, единственный раз, когда я с ней не согласилась, это когда она потребовала от меня, чтобы я спровоцировала Игоря, подставила, разыграла сцену в присутствии матери, что он якобы пристает ко мне… У него точно начались бы серьезные проблемы с полицией, и это отразилось бы на их отношениях с матерью.

Это уже был перебор. Я категорически отказалась. При всей своей ревности к нему, поскольку он отбирал себе все внимание моей матери, я понимала, что он — человек в высшей степени благородный и положительный. И что матери с ним повезло.

Когда приехал племянник Веры Семеновны, то первое, что он сделал, вступив в права наследства, это отправился в банк, где в ячейке хранились, вероятно, какие-то деньги или драгоценности тетки.

Мы проследили за ним. И когда он вышел из банка с объемной сумкой, то поняли — что улов есть. И в тот же день Ред подослала меня к нему, чтобы я попросила его поехать с ним на дачу Веры Семеновны, для того чтобы забрать свои вещи. Рассказала ему байку о том, что я была домработницей его тетки и что после ее смерти мне не к кому было обратиться с этой просьбой.

Он сразу согласился, поскольку был в отличном настроении и бесконечно улыбался, показывая свою отвратительную щербинку между зубами… Преотвратный тип.

И мы с ним отправились на дачу, где нас уже поджидала Ред…

Я не знаю, что она с ним сделала. Я дожидалась ее в саду. Но все произошло очень быстро. Она вышла из дома, сняла бахилы и сунула их в карман. Ее светлая меховая куртка была забрызгана кровью. Ред потом избавится от нее в лесу, когда мы выйдем из электрички на одной из станций, сожжет с помощью предусмотрительно прихваченных с собой жидкости для розжига и бензиновой зажигалки. Потом мы вернемся домой, откроем дверь соседней квартиры и заберем сумку, с которой он вернулся из банка, где опустошил банковскую ячейку. Там будет валюта, драгоценности и просто наличные. Много. Теперь квартира была пуста и принадлежала нам. До каких пор — мы не знали.

Мы зажили тихо, но очень комфортно и сытно. Хотя и до этого, конечно же, не голодали. Удовлетворяли все свои желания, покупали все, что хотелось, но меня постоянно колотило, когда я представляла себе, что там, в дачном поселке, на даче гниет где-то на кухне завернутый в ковер труп наследника. Но была зима, дачи вокруг стояли пустые, запаха никто бы не почувствовал… Да и наследника никто не хватился, что удивительно. Вероятно, человеком он был одиноким и никому не нужным. А ведь, будь у него семья или друзья, давно бы забили тревогу, приехали бы сюда, позвонили в дверь. Но и на этот случай Ред знала, что им ответить — мы просто квартиранты и знать ничего не знаем, где хозяин.

Ред время от времени встречалась с парнями. Но то один ей наскучит, то другой. Она любила повторять, что боится эмоциональной зависимости от мужчины, как это случилось с ее матерью. Ведь это из-за мужчины мать и оставила ее на попечении своей сестры, бросила.

Ей нравилось, когда за ней ухаживали, нравилось нравиться. Но любви она ни к кому не испытывала и тоже, «как вируса», боялась этого чувства. Мы с ней пересмотрели великое множество сериалов, а там уж точно не обходится без роковой страсти. Страсть ломает судьбы, губит людей, говорила Ред. От страсти человек может сойти с ума, а может и убить другого. Вот какое это сильное чувство. Это даже «не вирус, а колдовство, этому невозможно противиться».

И в этом я соглашалась с ней. У меня перед глазами был пример того, как от страсти и любви может снести башку… Да только, повторюсь, моей матери повезло, что Игорь, предмет страсти, оказался положительным героем ее любовного романа. Не бросил, а женился на ней, простой женщине, воспитательнице детского сада, обремененной дочерью-подростком.

Иногда и Ред не приходила ночевать. Но это уже после окончания школы. Мы были взрослые. Но если у нее и была какая-то своя личная жизнь, и она просто играла парнями, относилась к ним несерьезно, то я — нет. Мало того что я боялась влюбиться, так еще и этот страх тюрьмы… Вдруг влюблюсь, выйду замуж, а меня посадят! Я знала, что рано или поздно это случится. И не факт, что мы окажемся в одной камере. А я без Ред погибну… Меня прибьют в первый же день сокамерницы. Я не боец, я слабая. Я — никакая.

Однажды, когда Ред откровенно скучала дома, после сытного ужина, разложив в шкафу купленные в этот же день обновки, она вдруг сказала мне, что ей надоело киснуть, что пора бы уже и поразвлечься. Что давненько мы с ней не были в Чернети. В этом дьявольском месте, на краю света. Она так и сказала, что это место, этот жуткий дом просто создан для убийства. Вот только жертву пока еще не наметила.

«Блу, ты умрешь!» — сказала она, и я похолодела. У меня по голове поползли мурашки, меня затошнило.

Ну вот и все, решила я. Это