Забытый дом - Анна Васильевна Дубчак

— Теперь понимаете, почему я так волнуюсь?! А что, если она сделает что-то с Ваней? Когда поймет, зачем он ее пригласил?

— Делать нечего, — вздохнул Борис. — Позвони ему и пригласи к столу. Пора уже все заканчивать… Но ты, Женя, точно сумасшедшая. Разве можно вот так жестко манипулировать людьми, играть их чувствами?

На голоса из своего кабинета вышел Петр. Подошел к мужчинам, поздоровался, пожав им руки.

— Я им рассказала… Почти все, — опережая возможные вопросы, быстро сказала Женя.

— Думаю, что теперь у тебя, брат, материала для твоего романа будет больше чем достаточно, — ухмыльнулся Борис. — Что вы там придумали?

Своей фразой он поставил брата в неловкое положение, не мог же Петр предать Женю, свалив всю ответственность за готовящееся действо на нее, тем более что вся эта история с Иваном и Ред — исключительно ее инициатива, ее идея.

— Материал, говоришь? — Петр решил ответить на первый вопрос Бориса. — Я передумал писать криминальный роман. Знаешь, с тех пор как убили ту несчастную девушку Карину в Чернети, я только и думаю что об этой истории. Об этих двух преступницах Блу и Ред. И вместо того чтобы заниматься с дочкой, играть с ней, читать и просто наслаждаться жизнью, я что-то постоянно записываю, придумываю декорации романа, сочиняю диалоги и монологи, то есть мысли этих двух преступниц. Из моих записок сочится кровь и пахнет трупами! И вот в какой-то момент я понял, что не могу больше так жить. Словно я накурился сигарет, и моя голова наполнилась дымом, и мне стало трудно дышать. Да что там — я отравился этой историей! Я сыт ей по горло! Я вообще не понимаю всех этих писателей, которые пишут детективы, где горы трупов, кровь льется рекой… Нет-нет, это не для меня! Хочу жить, как прежде, — тихо и спокойно. А вы, друзья, занимайтесь своей работой. Но если что — я всегда на подхвате и готов помочь. Женя знает…

* * *

Ваня слушал Ред, ее сбивчивую речь, где она, захлебываясь своими страхами, готовилась к многолетнему пребыванию в женской колонии, обращаясь к нему с какими-то бытовыми просьбами, и сам не ожидал от себя таких сильных чувств, пробивающих его на слезы.

Да, безусловно, он хотел этой встречи, хотел поговорить с ней и услышать все из первых уст. Но не такой ценой. И если тогда, в Чернети, его влекло к ней как к женщине, и вся обстановка этого странного мрачного дома лишь усиливала его желание, и после всего, что с ним произошло потом, он долго не мог избавиться от своих воспоминаний, то сейчас, когда он понял, что испытывает к ней лишь жалость, он почувствовал себя настоящим подлецом. А ведь она ждала от него любви.

Любовь. Что же это за чувство такое? И как же оно похоже на унизительную для нее жалость.

— Так ты действительно убила Блу?

Он все-таки задал этот вопрос.

— Да, — сказала она с какой-то нехорошей, болезненной, вымученной улыбкой.

— И как же?

— Как? Разве я не говорила? Вязальной спицей…

Что было ему делать? Что сказать?

Ред сидела перед ним одетая в его белую рубашку и свои черные брюки (Ивану же Галина Петровна принесла свитер и джинсы Бориса), была напряжена и даже как-то торжественна.

И когда раздался звонок Жени, Иван вздрогнул так, словно это ему предстояло идти на эшафот.

— Что, пора? — Лицо Ред стало таким же белым, как рубашка. — Я готова.

Они вышли из комнаты, взявшись за руки.

* * *

За столом Борис не сводил взгляда с жены. Капусту она будет солить. Яблоки мочить в бочке. И он ведь поверил! Идиот! Она снова что-то придумала, снова собрала всех, чтобы рассказать свою версию случившегося.

А если она ошибается? Если эта безумная девка Ред уже душит Ваню? Или уже зарезала его? Да как Женька вообще могла впустить в дом убийцу? Здесь же дети!!!

Галина Петровна разлила всем куриный суп и ушла. Суп на ужин в этой компании стал уже нормой. Горячая домашняя еда, что могло быть лучше после долгого трудового дня.

Борис только поднес ложку ко рту, как вдруг послышались звуки шагов. Он опустил ложку в тарелку. Никто не мог есть, все ждали Ивана со своей гостьей.

На Иване была одолженная Борисом одежда. Свитер висел на нем мешком, джинсы тоже были великоваты.

Ред. Высокая, худая, бледная, как после тяжелой болезни, она выглядела нелепо в белой мужской рубашке, доходящей ей до бедер.

При виде этой особы Борис почувствовал, как волосы на его голове зашевелились. Если верить Блу, тому, что она написала в своем предсмертном письме, эта девица с легкостью утопила пожилую женщину в горячей ванне, убила молотком ее племянника-наследника… Монстр, дьяволица.

— Присаживайтесь, — не своим голосом предложила Женя, показывая Ване рукой на два пустых стула. Так получалось, что Иван с Ред сидели теперь напротив Реброва и Журавлева, которые тоже не сводили с них глаз. — Мы начали с супа. Но если не хотите, то, пожалуйста, вот салат, маринованные овощи…

— Как у вас здесь уютно и тепло, — сказала, немного придя в себя, Ред и придвинула к себе тарелку. — Куриный? Я люблю куриный суп. Ванечка, а ты чего? Давай, ешь! Господин Ребров, добрый вечер! Знаете, когда Ваня мне сказал, что вы будете здесь, я ушам своим не поверила. Такой получился междусобойчик. Теперь понятно, почему Ваню так быстро отпустили… Да и дело передали именно вам… Так, значит, теперь дела делаются?

— Света… — Иван тронул ее за руку.

— Да все понятно… Просто одно дело — услышать от тебя, что меня ждет на этом ужине и кого я здесь увижу, а другое — увидеть самого инквизитора Реброва.

— И вам, Светлана, добрый вечер, — поздоровался с ней Ребров, явно потеряв всякий аппетит.

И только Петр с Павлом тихо, стараясь не звенеть ложкой, ели суп.

— Приятного аппетита, — с опозданием произнесла Женя. — Вот просто ешьте, и все. Мы все знаем, зачем здесь собрались, но ужин никто не отменял.

— Женя, ты кого-то еще ждешь? — Борис только что заметил еще два пустых стула справа от места, где сидел Ребров.

— Борис, я же говорила тебе, что сегодня у нашего садовника Сергея день рождения. К нему приехала его подруга, они сейчас подойдут…

Все повернули голову к Жене. Недоумение, которое читалось на лицах присутствующих, было неподдельным.