Красный газ. Россия и возникновение энергетической зависимости Европы - Пер Хогселиус

возможность получать газ из восточноукраинских источников. Белоруссия, Литва и особенно Латвия относились к этим планам с меньшим энтузиазмом. С их точки зрения, недостаток проекта состоял в том, что газ из Шебелинки поступал бы в эти республики по уже существующему трубопроводу Дашава – Минск – Рига, в связи с чем потребители из Белоруссии и Прибалтики наверняка и дальше сталкивались бы с теми же самыми авариями и сбоями, которые случались на этом маршруте. Председатель Совета министров Латвии Рубен, в очередной раз отметив проблемное месторасположение Риги на дальнем конце газопровода, идущего от Дашавского месторождения, усилил попытки добиться от Москвы диверсификации поставок газа. Мингазпром с пониманием отнесся к латвийской аргументации и пообещал оказать Рубену поддержку. Совместно они попытались убедить Госплан в необходимости строительства нового трубопровода, через который можно будет поставлять газ из далекой Сибири. Однако Госплан проинформировал Мингазпром и латвийскую сторону о том, что в связи с отсутствием материальных ресурсов строительство такого трубопровода невозможно, по крайней мере, в настоящий момент[22].

Отсутствие материальных ресурсов стало проблемой и для прокладки запланированного трансукраинского газопровода. Главная причина состояла в том, что до сих по не были подписаны контракты на поставку труб и компрессоров из Австрии и Чехословакии соответственно. Хотя советско-австрийский контракт в целом был окончательно согласован еще в январе 1968 г., в течение весны велись напряженные переговоры по поводу цен на трубы. Мингазпром выразил недовольство Министерству внешней торговли в связи с тем, что работа по подписанию контракта продвигалась очень медленными темпами. Кортунов всячески старался ускорить переговорный процесс и договорился, чтобы VÖEST начала поставки труб уже в июне 1968 г. Если бы трубы поступили позже, было бы весьма сложно завершить строительство нового газопровода до начала зимы. В результате ситуация с газом на Западной Украине стала бы еще более напряженной, что, по мнению Кортунова, могло повлиять и на экспорт газа[23].

Что же касается чехословацкого оборудования, то в сентябре 1966 г. СССР достиг принципиальной договоренности с чехословацкими партнерами относительно импорта 90 мощных компрессоров. Мингазпром считал эти машины «совершенно необходимыми для строительства магистральных трубопроводов, от наличия которых зависело увеличение экспорта газа». Однако Министерство внешней торговли еще не полностью завершило сделку с Чехословакией. Помимо компрессоров переговоры велись о нескольких сотнях подъемных кранов, которые предполагалось использовать для прокладки газовой линии на территории Украины. В целом Кортунов был недоволен тем, что «такие медленные темпы окончательного оформления контрактов на трубы и оборудование мешают Мингазпрому обеспечить своевременный ввод в эксплуатацию газовых веток, столь необходимых для народного хозяйства СССР и для выполнения экспортных обязательств»[24].

По условиям наконец-то подписанного советско-австрийского контракта VÖEST и его немецкие партнеры брали на себя обязательство подготовить отправку первой партии труб к сентябрю 1968 г. Кортунову удалось спланировать работы по укладке труб таким образом, чтобы по крайней мере часть трубопровода, соединяющая Ефремовку и Киев, была проложена до начала зимнего периода. Тогда можно было бы сократить поставки газа из Галиции в столицу Украины по старой линии Дашава – Киев и тем самым сэкономить значительные объемы западноукраинского газа и использовать их для нужд самой Западной Украины, Белоруссии, Прибалтики, а также зарубежных потребителей. Оптимизма прибавил тот факт, что первая партия труб от компании Mannesmann прибыла в порт Ленинграда в конце августа, т. е. раньше оговоренных сроков. Однако, как оказалось, строители ветки Ефремовка – Киев ждали этих труб напрасно. Причиной была острая нехватка железнодорожных вагонов для перевозки труб из порта на место строительства.[25]

Это взбесило Мингазпром, который вновь подчеркнул необходимость «скорейшей прокладки газопровода», особо отметив его ключевую роль в «обеспечении дальнейшего увеличения экспорта советского газа». Но все равно к середине октября 1968 г. из 316 км труб на строительные площадки было доставлено только 198 км, причем из этого количества сваренными оказались трубы длиной только 157 км. Помимо Кортунова активно выражал недовольство и Совет министров Украины, опасаясь за то, что в ближайшем будущем УССР ощутит на себе негативные последствия в сфере газовой безопасности. Задача гарантировать Киеву и Западной Украине поставки газа в четвертом квартале 1968 г. казалась все более невыполнимой. Совокупный спрос Западной Украины достигал 5,5 млн кубометров в день, но, согласно расчетам, она могла получить лишь 3 млн кубометров. Иными словами, под угрозой была почти половина поставок призе родного газа для этого региона.

Недостающий объем 2,5 млн кубометров в день – что составляло 230 млн кубометров за четвертый квартал в целом – почти с точностью соответствовал объему, который Мингазпром обязался поставлять в Австрию и Чехословакию в течение того же периода. Отказавшись от экспорта газа в эти страны, советское правительство могло бы «спасти» Западную Украину. И все же приоритет был отдан не удовлетворению внутренних потребностей, а выполнению контрактных обязательств по экспорту. Заместитель министра газовой промышленности Ю. Боксерман издал строгую директиву, в которой подчеркивалось, что «экспортные поставки в ЧССР, Польшу и Австрию в объемах, обозначенных в утвержденном плане, не могут быть сокращены». Приоритетными также считались поставки природного газа из Галиции в Киев, и по старому трубопроводу Дашава – Киев транспортировались гораздо большие объемы газа, чем в предыдущие зимы.[26] Дефицит покрывался за счет Западной Украины и потребителей, получавших газ по трубопроводу Дашава – Минск – Рига. К середине декабря 1968 г. появились сообщения о том, что потребители, расположенные вдоль этого маршрута, столкнулись с «острой нехваткой газа». Мингазпром делал все возможное, чтобы убедить областные и городские партийные организации, муниципальные органы и промышленные предприятия уменьшить потребление газа с целью сокращения общего дефицита, но эти призывы практически не возымели никакого эффекта[27].

Если учесть, насколько напряженной была обстановка в регионах, которые конкурировали с Австрией за дефицитный газ из Галиции, то станет понятно, почему СССР, хотя и стремился всеми силами выполнить свои экспортные обязательства, осуществлял поставки газа для ÖMV в минимально допустимом объеме (в контракте предусматривалось, что в четвертом квартале 1968 г. газ может поставляться в достаточно широком интервале – от 120 до 180 млн кубометров). Затем в 1969 г., как уже говорилось ранее, экспортный режим был фактически сорван, поскольку СССР смог осуществить поставки только трети оговоренных объемов газа. На этот раз причина сбоя была связана не столько с дефицитом газа, сколько с задержкой в завершении строительства новой компрессорной станции в Ужгороде, недалеко от советско-чехословацкой границы. Хотя это звучит парадоксально, но информация о том, что ввод в эксплуатацию Ужгородской станции задерживается, обрадовала советские регионы, конкурирующие с Чехословакией и Австрией за дефицитный газ из Галиции. Это означало, что