Брат, мой брат - Вера Вкуфь

Если новость от моей матушки как-то удалось пережить и свалить всё на её нежелание нашего союза, то теперь…

Если Вячеслав — в причине его «вызова» мы не сомневались — её слова подтвердит…

Нет, ну в конце концов, прямо кровными мы всё равно не будем считаться — только по одному родителю. И то по отцу. Это, наверное, не самое страшное, ведь в истории были близкородственные браки, и на коротких перспективах всё работало очень даже нормально. Да и вообще в некоторых культурах вполне себе нормально жениться на кузинах. А троюродные и вовсе практически и не родственниками считаются…

Боже, какая бездарная аргументация. Даже «Игра престолов» с её неморальной моралью не на нашей стороне.

Блуждая по дому, я зачем-то забрела в ванную. Склонившись над раковиной, я открыла воду и уставилась на своё отражение. Такая бледная, что можно принять меня за восковую фигуру. Хочется коснуться лица, чтобы убедиться, что оно не твёрдое, а самое нормально и человеческое. Но я не стала. Мало ли — я действительно окажусь ненастоящей. Уже ничему не удивлюсь.

Набрав в стаканчик для полоскания воды, я глотнула, хотя пить и не хотелось. Вода была тёплой и противной. И, наверное, не слишком полезной. Но какая разница? Вряд ли кучка обычных микробов сможет мне серьёзно повредить.

Не знаю, хотела ли я скорейшего возвращения Витьки или больше боялась его, оттягивая неизбежное. В любом случае, по-настоящему страшно мне не было. Наверное, я начинаю учиться гордо принимать удары судьбы и не искушать её своими ожиданиями.

Наконец, Витька вернулся. Сильно громыхнул входной замок, отчего я, как по команде подпрыгнула.

Выглянула из коридора, сразу начиная изучать Витькино выражение лица. Но отчего-то я смогла толком считать только его общую картинку — наверное, вся эта творящаяся ересь как-то повлияла на мои считывательные с лиц способности. Или, что скорее, я себе уже не доверяла.

— Ну, что? — пришлось спросить мне, стараясь придать голосу беззаботности, хотя на самом деле внутри меня её было не слишком много.

Витька бросил на меня долгий, задумчивый взгляд (или он просто показался мне таким).

— Отец сомневается в своём отцовстве.

— Ну, понятное дело, — с некоторым облегчением пожала плечами я, стараясь не слишком радоваться.

Впрочем, слишком радоваться мне не дали дальнейшие Витькины слова:

— Нет, ты не поняла, — он сделал паузу, словно отвечал строгой учительницы около доски. — Он сомневается в своём отцовстве относительно меня.

— О][uеть… — вынесла я ему свою оценку.

Глава 14. Почему ты, малыш, так смело веришь мелочам?

— Что за ё@аная санта-барбара? — Витькиной экспрессии не выдержала мирно лежащая до этого на крае стола чайная ложка и отлетела в сторону. В мою сторону.

Я посмотрела на пол, убедившись, что ложка приземлилась без происшествий, и только тогда пожала плечами в ответ:

— Не спрашивай меня — я не знаю: я просто замутила с братом, и даже без помощи стиральной машинки.

На мою шутку Витька не среагировал, но я его за это не судила — он имел полное право на своё переживание.

Всё-таки, не каждый день узнаёшь о том, что твоя семейная история списана с какого-то индийского фильма: Витькин отец ему, скорее всего, не отец, а возможно отец мне… Тут не хватает только танцующих слонов и неизвестной сестры в коме.

Нет, я тоже переживала, но уже не так остро. Выяснив, что прерывать наши отношения Витька вроде как не планирует, а всего лишь экспрессирует, я немного успокоилась. Плюс, во мне, наверное, перетянулась какая-то напрягательная мышца: дойдя до своего предела, она просто перестала работать должным образом, и теперь я наблюдала за всем будто бы со стороны — как за сюжетом кинофильма.

— Нет, серьёзно, — всё кипятился Витька, — что это за семейка, в связях которой сам чёрт ногу сломит? Кто на ком лежал и чем всё это закончилось?

— Ну, безотносительно всего, — я немного затормозилась, но не смогла не продолжить. — Ты не находишь, что мы со своей любовью идеально вписались в «семейный» антураж?

Витька перевёл на меня полный растерянности взгляд, будто не веря, что я на полном серьёзе могу такое сказать. Но на полном серьёзе я действительно и не могла. Так что, повнимательнее вглядевшись в меня, он всё-таки расслабился и даже кивнул:

— Нет, ну это-то да… Но я бы предпочёл обычный сюжет из порно-фильмов.

Оказывается, он не утратил способности шутить. Я подавилась чаем, который пошёл у меня через нос.

— Пошляк, — вынесла своё особо ценное мнения, нарочно не смотря на Витьку, чтобы не смеяться. А потом всё-таки заставила себя заговорить серьёзнее:

— Я, конечно, слышала, что во многих семьях родственные связи неистинные, но думала, что это в каким-то очень далёких семьях, с которыми я никогда не буду знакома.

— Да уж… — вздохнув Витька, печально глядя на чашечное блюдце. А потом — сразу на меня: — Давай только, чтобы у нас ничего такого не было… Чтобы по-нормальному.

Я, конечно, поняла, о чём Витька говорит. И у меня сразу зарделись и кончики ушей, и щёки. Потому что позвучало это волшебное «у нас». Чтобы скрыть излишки смущения, я только торопливо кивнула и поспешила перевести тему:

— А давай, может… — я прикусила язык, на середине фразу решив, что предложение моё не слишком хорошее. Но Витька, кажется, сразу за него уцепился.

— Что — может? — пытливо впился он в меня глазами, и мне стало жарче. Ничего, что можно было бы выдать за мою первоначальную задумку что-то другое, но в голову, как на зло, не лезло. Так что мне пришлось договаривать:

— Давай, может, сделаем генетический тест? И расставим уже все точки над «и»?

Мои мысли, облечённые в слова, прозвучали как-то грозно и даже угнетающе. Потому что если не знать наверняка, то ещё можно делать вид, что всё нормально. А вот если всё выяснится с документальным подтверждением…

Мне стало страшновато. Между нами повисла непонятная тишина, которая продлилась совсем не долго, но по ощущениям — вечность. Я уже готова была отказаться от своего предложения, как Витька вдруг ответил:

— Давай.

В его голосе отразилось столько твёрдости, что я не без удивления подняла на него глаза. В лице этой твёрдости было ещё больше, и краем сознания я отметила, что ещё никогда не видела Витьку таким красивым: овал лица вдруг правильно очертился, надбровные дуги встали очень высоко и ровно,