Насилие. Микросоциологическая теория - Рэндалл Коллинз

гориллы в тумане» (последняя фраза содержала намек на популярный в то время фильм об африканских гориллах). В больнице, куда Кинга доставили с травмами, один из сотрудников полиции, которого переполняло хорошее настроение, пошутил по поводу того, что Кинг работал на бейсбольном стадионе «Доджер»: «Правда же, мы сегодня сделали несколько хоумранов*?» Именно эту разновидность приподнятого настроения описывал Капуто в ситуации, когда сражение идет успешно, и в момент последующего восторженного «прихода».

Конфронтационная напряженность и ее разрешение: горячка, навал, чрезмерное насилие

Теперь обратимся к детальному рассмотрению эмоциональной последовательности. Сначала происходит накопление напряженности, которая высвобождается в виде яростной атаки, когда ситуация позволяет это сделать с легкостью. Один из выводов предыдущей главы заключался в том, что это состояние представляет собой напряженность/страх, свойственные конфликту в непосредственной конфронтации с другими людьми. Эта конфронтационная напряженность нарастает по мере того, как люди, находящиеся в состоянии конфликта, приближаются друг к другу, причем не только потому, что именно в этот момент кому-то может быть нанесен удар – именно в этот момент придется столкнуться с другим, подчинить его или ее своему насильственному контролю вопреки его сопротивлению.

Напряженность может складываться из различных компонентов. У полицейских, участвующих в погоне на скорости, присутствует определенное ощущение опасности от быстро движущихся автомобилей, особенно в тех случаях, когда им приходится уворачиваться от других транспортных средств и препятствий; ощущаемое ими напряжение отчасти может представлять собой возбуждение, а отчасти разочарование от того, что они еще не поймали преследуемого. Для полицейских эта ситуация выступает усугубленным вариантом их привычного подхода к гражданским лицам, в особенности к подозреваемым: их усилия всегда направлены на то, чтобы контролировать ситуацию взаимодействия [Rubinstein 1973]. Сопротивление обычного гражданина стремлению сотрудника полиции контролировать ситуацию вызывает конфронтационную напряженность, повышая вероятность того, что полицейский использует не только свою официальную власть, но и неформальное давление, чтобы овладеть ситуацией. Как следует из этнографических наблюдений Джонатана Рубинстейна, полицейские стараются занимать такую позицию в пространстве, чтобы контролировать каждого, кого они останавливают для опросов; диапазон их невербальных маневров варьируется от положения, позволяющего обезоружить человека или одолеть его, до соприкосновения с ним при рядовом досмотре. Как минимум полицейские осуществляют более тонкий контроль, агрессивно используя взгляд при длительном и преднамеренном наблюдении за другим человеком, вопреки нормальным в приличном обществе обменам взглядами и зрительным контактам. Таким образом, во время погони полицейские получают длительный опыт обманутых ожиданий, оказываясь в ситуации, на которую они обычно не рассчитывают в ходе любого взаимодействия.

Напряженность, порождающую панику, можно наблюдать и в поединках один на один. Хорошим источником в данном случае выступают подробности биографии американского спортсмена Тая Кобба, участвовавшего во множестве стычек, которые хорошо задокументированы благодаря его славе лучшего бейсболиста своего времени. Например, в мае 1912 года Кобб запрыгнул на трибуну стадиона, чтобы напасть на болельщика, который его высмеивал. Этот инцидент произошел в Нью-Йорке, куда приезжала команда Кобба из Детройта. В ходе предыдущего матча в серии Кобб столкнулся с игроком нью-йоркцев на третьей базе в момент, когда он по своему обыкновению совершал агрессивные пробежки от одной базы к другой; два игрока стали пихаться, а болельщики тем временем бросались с трибун всяким хламом. Четыре дня спустя болельщик, сидевший неподалеку от игроков, не участвовавших в матче, постоянно громко оскорблял Кобба, и в четвертом иннинге – примерно через час – тот взялся за дело сам: «Перепрыгнув через перила, [Кобб] помчался по телам болельщиков, чтобы добраться до своего обидчика, сидевшего на трибуне дюжиной рядов выше. Он нанес не меньше дюжины ударов по голове Льюкера, свалил его с ног и бил беспомощного человека шипами ботинок по нижней части тела… [У этого зрителя] не было пальцев на одной руке, а на другой оставалось только два пальца [он потерял их в результате несчастного случая на производстве]… Фанаты разбежались с криками: „У него нет рук!“ По утверждению свидетелей, они слышали, как Кобб парировал: „У него нет ног? Да плевать я хотел!“» [Stump 1994: 206–207].

Это избиение, которое устроил Кобб, представляло собой типичное проявление его насильственного буйства: если он начинал кого-то избивать, то не останавливался даже после того, как противник оказывался на земле. Победа в схватке явно доставалась Коббу еще в самом начале, однако дальше следовала череда ударов кулаками, а затем пинков по поверженному телу, лежащему на земле. В описанном случае следует подчеркнуть неравенство сил, поскольку оказалось, что насмехавшийся над Коббом болельщик имел физические увечья[3]. Но когда Кобб находился на пике ярости, это его ничуть не смущало: в порыве наступательной паники любые признаки слабости жертвы не имеют значения, даже если тот, кто творит насилие, явно это осознает.

Напряженность в данном случае включает несколько компонентов. На переднем плане оказываются чрезвычайно враждебные отношения Кобба с игроками нью-йоркской команды и их болельщиками на протяжении четырех дней. При этом описанный инцидент вписывается в более масштабную закономерность: Кобб добился успехов в бейсболе именно благодаря своему чрезвычайно агрессивному стилю игры. За год до описанного происшествия он установил рекорд по количеству украденных баз* и продемонстрировал средний коэффициент отбивания* 0,420 – один из самых высоких в современный период ведения бейсбольной статистики. А в сезоне 1912 года, во время которого и произошел описанный инцидент, Кобб будет два года подряд демонстрировать беспрецедентный средний коэффициент отбивания свыше 0,400 (в матче, о котором шла речь выше, он показал результат 0,410)[4]. Отдельные люди используют свою способность достигать высокого уровня конфронтационной напряженности в качестве способа доминирования над другими. Но как только они достигают значительного возбуждения, они больше не могут контролировать себя – именно поэтому Кобб избивал зрителей и в этом эпизоде, и в других, предпринимая явно чрезмерные действия после того, как победа в схватке уже оставалась за ним.

Различные виды напряженности/страха, возникающие в порыве насилия, часто описывались как прилив адреналина. Может показаться, что солдаты во время сражения и сразу после него точно так же, как и полицейские в конце автомобильной погони или ареста, неспособны контролировать свой адреналин [Artwohl, Christensen 1997; Klinger 2004; Grossman 2004]. Однако наступательная паника представляет собой не просто физиологический процесс; дальнейшие действия человека в состоянии адреналинового возбуждения формируются в различных направлениях и в варьирующихся действиях в зависимости от ситуационных условий. После дорожно-транспортного происшествия без последствий водитель может пережить приступ неконтролируемой дрожи в теле. В момент, когда нужно резко повернуть руль, тело напряжено для действия, и лишь когда момент для него прошел и больше делать ничего не нужно,