История карфагенян - Вернер Хусс

важного из двух «сицилийских» противников. Его ближайшей большой целью был Акрагант. Гела была уже захвачена мамертинцами и разрушена Финтием. Пирр еще находился на пути к Акраганту, когда к нему прибыли послы города Энны и сообщили, что город выгнал карфагенский гарнизон. Они виновато извинялись, что были вынуждены сотрудничать с карфагенянами, что карфагенский гарнизон должен был только защитить их от опасности снова попасть в руки ненавистного Финтия. Когда Пирр подошел к Акраганту, Сосистрат передал ему город и вместе с ним восемь тысяч пехотинцев и 800 всадников, а также не менее 50 «городов» (Диодор), господином которых он был. После этого «царь Сицилии» (Юстин) распоряжался 30 тысячами пехотинцев, 2500 всадниками, флотом свыше 200 кораблей и значительным числом слонов. С этими силами он вторгся в карфагенскую эпикратию. Он овладел городом Гераклеей и'взял город Азоны. После этого селинунтяне, галикейцы, сегестинцы и жители многих других городов перешли на его сторону. Сильнейшего напряжения и много времени потребовал штурм Эрикса. Успех, которого здесь Пирр достиг, произвел глубокое впечатление и на друзей, и на врагов. Во всяком случае, иатинцы добровольно открыли перед ним ворота города. Этим было ликвидировано последнее препятствие на пути к Панорму. Панорм был взят силой. После того как он также захватил крепость Геркты, находившуюся, по-видимому, на Монте Кастелаччо (около Палермо), Пирр стал господствовать над всей карфагенской эпикратией, за исключением Лилибея. Этот последний опорный пункт карфагеняне решили не отдавать ни при каких обстоятельствах. Поскольку они господствовали на море, им было нетрудно пересылать в город войска, оружие и жизненные припасы. Они готовились к длительной осаде. Одновременно они направили послов к Пирру, выражая готовность заключить мир, по которому они отказывались от области своей эпикратии, кроме Лилибея, и готовы были заплатить репарацию. Если верить Диодору, Пирр был готов на таких условиях заключить мир. Однако его «друзья» и представители сицилийских городов настаивали на необходимости отнять у карфагенян их последний опорный пункт. Царь наконец присоединился к аргументам своих советников и начал осаду города. Через два месяца он увидел, что все старания захватить город были напрасны. Поэтому он снял осаду. Вероятно, теперь он увел свои силы на зимние квартиры.

Неудача осады Лилибея стала, как кажется, поворотным пунктом в этой карфагено-греческой войне. С этого времени звезда Пирра, взошедшая над Сицилией, начала меркнуть. Все же эпирот явно лелеял планы, которые были подобны планам Агафокла в его последние годы. Он хотел с помощью сильного флота завладеть господством на море и поставить Карфаген на колени в Африке. Тем самым маленькая проблема Лилибея была бы исчерпана сама собой.

Может быть, уже после взятия Панорма Пирр двинулся в восточном направлении, чтобы рассчитаться с мамертинцами. Во всяком случае, он победил ненавистных «варваров» и захватил много их крепостей. Однако поражение мамертинцев не было ошеломляющим. Суровые бойцы скоро снова были готовы сражаться с Пирром.

После снятия осады с Лилибея Пирр, кажется, все силы сконцентрировал на подготовке вторжения в Северную Африку. Кроме большого числа уже подготовленных кораблей нужно еще было иметь много хорошо обученных матросов и, разумеется, значительные финансовые средства. И то и другое ему должны были дать сицилийские города. Но так как многие политики большинства городов явно нс были воодушевлены планами царя, то возникли первые трения. На нежелание городов царь ответил суровостью. Напряжение усилилось. Своего апогея оно достигло, когда Пирр, «который из народного вождя превратился в тирана» (Плутарх), убил Фенона, поскольку подозревал, что тот настроен так же, как Сострат, который сражался па стороне карфагенян. Сицилиоты, в интересы которых совершенно нс входили ни поход в Африку, ни статус подданных эллинистического царя, стали отпадать от Пирра, и часть их обратилась к карфагенянам, высадившим новые войска на Сицилии, а часть — к мамертинцам. Недовольство политикой и личностью Пирра было глубоким и, по-видимому, широко распространилось! Царь увидел, что ему придется отказаться от африканских планов. Так как самниты и тарентинцы просили Пирра возвратиться в Италию, это давало ему по крайней мере возможность сохранить лицо перед сицилиотами. Когда в 275 г. он отплывал, то произнес знаменитые слова: «Какое поле боя мы оставляем карфагенянам и римлянам» (Плутарх).

Карфагеняне и мамертинцы, однако, не хотели дать эпироту возможность спокойно проститься с Сицилией. В то время как карфагеняне напали на него вблизи пролива и потопили много его кораблей, мамертинцы, которые с десятью тысячами человек уже до Пирра переправились в Южную Италию, в непроходимой местности напали на его войска и многих убили. Тем не менее Пирр с 20 тысячами пехотинцев и тремя тысячами всадников сумел добраться до Тарента.

Чрезмерность политики Пирра предотвратила потерю карфагенянами их сицилийской эпикратии. Более того, после ухода Пирра их позиции, кажется, стали еще сильнее, чем они были до высадки Пирра. Некоторое время еще происходили столкновения с сиракузянами, в ходе которых во главе сиракузского государства встал Гиерон. Эти столкновения, детали которых нам неизвестны, происходили самое позднее в 271 г. (?) (битва при Киамосоре). Какие меры, в частности, принимали карфагеняне, чтобы урегулировать отношения на Сицилии, неизвестно. Во всяком случае, они сумели восстановить эпикратию в се прежних границах.

Римляне явно не вмешивались активно в военные действия на Сицилии; во всяком случае, договор их к этому не обязывал.

24. I РИМСКАЯ ВОЙНА

Местом, где разгорелся первый военный конфликт между карфагенянами и римлянами, была Мессана. Но государством, которое превратило Мессану в очаг конфликта, был не Карфаген, не Рим, а Сиракузы, точнее — Гиерон (II), который в 275–274 гг. захватил власть в городе[52]. Уже с IV в. сиракузяне пытались включить Мессану в область своего господства. Ни одна из этих попыток не увенчивалась длительным успехом. Это не сумел сделать и Гиерон, который продолжал следовать традиционной политике сиракузян в отношении мессанцев.

Новая нота в борьбе вокруг Мессаны появилась тогда, когда с 280-х гг. ее властителями стали не граждане города, а оскские солдаты. Эти так называемые мамертинцы (такое название они получили от имени италийского бога войны Мамерка) были наемниками Агафокла. После смерти своего нанимателя они завладели Мессаной и убили либо изгнали прежних жителей. Негативный имидж этих ландскнехтов хорошо служил целям Гиерона, который смог выступить в роли передового борца за дело греков и так лучше скрыть свои державные цели. После поражения, которое он потерпел в первом столкновении в 271 (?) г. у Киамосора, он одержал победу в 269 г. в сражении у Лонгана. А когда теперь Карфаген в лице своих полководцев вмешался и не дал Гиерону завладеть Мессаной, это