И море, и Гомер – всё движется любовью… - Евгений Михайлович Голубовский

Может быть поэт Лида Григорьева, дружившая с Надей Гайдук, помнит эту историю.

Оказалось, что это она. И в очередную командировку в Москву я ехал, зная, что хочу увидеться с Магдаленой Брониславовной.

Забавно, что выиграла конкурс Надсона, забыла она напрочь. Сама себе удивлялась – Надсон никогда не был моим любимым поэтом.

Стихи перестала писать в тридцатых. А вот встречу с Блоком пронесла в сердце сквозь долгую жизнь. И восхищение Андреем Белым, и преклонение перед Вячеславом Ивановым, учебу у Николая Рериха, дружбу её первого мужа В. Чудновского с М. Кузминым и Ю. Юркуном

Вот её стихи осени семнадцатого.

Непрожитые дни

О, эти дни! Что в них мы вспомнить сможем?

В них ни единой нет для памяти черты.

Они прошли, души не потревожив,

И ни о чем не разбудив мечты.

Они восстать не смогут из забвенья,

Нам никогда не вспомнятся они.

Но сердце навсегда нам омрачили тенью

Непрожитые дни.

1917

В её жизни была Одесса, а родилась она в 1891 году, затем Париж, Петербург, после революции Пермь, и с 1925 года Москва.

Одесса запомнилась не только тем, что здесь она закончила художественное училище, но и первой отсидкой в тюрьме, её посадили за участие в демонстрации против еврейских погромов… Париж запомнился изданием книги стихов…

А потом война, революция.

Как восприняла революцию, дают представление стихи 1917 года:

«Какою тяжестью ложатся нам на плечи

Все эти тёмные, непрожитые дни!

О, ни одним лучом сознанья не отмечен

Их дикий шаг, влачащийся в тени…»

Непрожитые дни. Они продолжались десятилетиями.

А потом была очень трудная советская жизнь. Стихи не печатали. Картины государство не приобретало. Всё, что делала – в стол, в никуда. И лишь в перестройку, а она дожила до неё, её «открыли» коллекционеры.

Умерла Магдалена Брониславовна Вериго в Москве, в 1994 году. Ей было 103 года.

Одну свою картину, написанную в Одессе в 1913 году, она подарила Наде Гайдук. Остальные перед смертью завещала московским музеям.

Так для меня закончился поиск, начатый с парадокса, что Есенин по конкурсу не прошел.

И открылась судьба.

Ефим Зозуля

Исполнилось сто лет с выхода в Киеве, весной 1919 года, первой антиутопии «Рассказ об Аке и человечестве» Ефима Зозули. Люблю этого незаслуженно забытого писателя. Переиздал в Одессе том его сочинений. Но знают Зозулю все ещё плохо.

Предлагаю большой текст. Понимаю, что не для ленивых. Но, если у Зозули появятся хоть десять новых читателей – буду рад.

Много званых, но мало избранных

Эта евангельская формула всё время была в памяти, весь год, что я думал о книге Ефима Зозули, о значимости его творчества, о несправедливости судьбы, оставившей этого писателя не просто вне контекста русской литературы, но, по сути, вне современного корпуса сочинений русских писателей.

Думал о том, что именно из Одессы должно начаться второе прочтение Ефима Зозули, из города, где в 1911 году, он, двадцатилетний юноша, вошел в ряд блистательных одесских фельетонистов.

Иногда говорят: складываются карты. Я бы сказал, что складывались числа. 10 декабря 1891 года, будущий писатель родился в Москве, детство его прошло в Лодзи, юность в Одессе, где он и стал популярным литератором. Уже в 1914-м году его пригласили в Петербург, затем были Москва, Киев и вновь Москва…

В зловещие тридцатые, когда арестовывали ближайших друзей, его не арестовали, но просто перестали печатать, и каждый день казалось, что за ним придут… Но не пришли. А 23 июня 1941 года, на второй день войны, пятидесятилетний писатель пришел в военкомат и записался добровольцем в ряды Московского ополчения.

Он погиб подо Ржевом, в страшной ржевской мясорубке, 3 ноября 1941 года.

У Александра Твардовского есть стихотворение, читая которое, не могу не думать о Ефиме Давидовиче Зозуле, хоть написано оно в память о тысячах павших.

Я убит подо Ржевом,

В безымянном болоте.

В пятой роте, на левом,

При жестоком налёте…

Но вернёмся к литературе – к делу жизни Ефима Зозули.

Дмитрий Карамазов в романе Ф. М. Достоевского произносит фразу, позже растасканную на цитаты:

«…широк человек, слишком даже широк, я бы сузил».

Кажется, этой решимостью «сузить» пользуются «большие» издательства. Вернули читателю Булгакова и Платонова, Пастернака и Мандельштама и многих других замечательных писателей и поэтов. Но остаются в забвении Андрей Новиков, сатирик, близкий друг Андрея Платонова, Леонид Грабарь, сатирик, которого почитал Михаил Зощенко, сатирик Михаил Козырев, написавший первый рассказ в Одессе в 1921 году, а в 1942-м расстрелянный за «сатиру на советскую власть»…

Таким же образом «сузили» Ефима Зозулю. В 1928 году в издательстве «Земля и фабрика» выходит его собрание сочинений в трех томах (четвёртый не вышел, хоть был объявлен), издательство «Academia» выпускает сборник статей о Зозуле, среди авторов которого Анатолий Луначарский, Леонид Гроссман, Михаил Кольцов…

Но это в двадцатые, а в тридцатые роман «Мастерская человеков», несмотря на конформистское предисловие прерывают в печати – в журнале «Молодая гвардия»… После Великой Отечественной войны, в 1962 году был выпущен куцый сборничек рассказов погибшего на фронте писателя с издевательским названием «Я дома». И всё – дальше безмолвие.

Посмотрел Интернет. Признаюсь, обрадовался. Во Всемирную сеть выложен роман «Мастерская человеков», рассказ «Граммофон веков», воспоминания Е. Зозули «Сатириконцы».

Но ещё больше обрадовало то, что есть читатели, для которых и сегодня Ефим Зозуля в числе самых любимых писателей. Вот абзац из текста в «Живом журнале», автора под ником «necrodesign»:

«В этом году исполняется 120 лет со дня рождения одного из моих самых любимых писателей. Интересно, хоть кто-нибудь вспомнит? Выдающийся писатель. Да, все мы знаем Оруэлла, Замятина, но почему-то творчество Ефима Давидовича всегда оставалось в тени, что ещё больше привлекает моё внимание. Вполне возможно, что прямая подача его произведений воспринималась (точнее не воспринималась) критиками и обществом как удар сапогом в лицо! Или даже как плевок в общество. Поэтому на его произведения внимания не обращали. Подумать только, единственное издание – трёхтомник – был издан один раз ещё до Войны и больше ни разу не переиздавался!!!

Критику его я почти не читал, да и нет её вовсе. Только последнее время в Интернете можно было найти отрывки