Ромодановский шлях. Начало - Даниил Сергеевич Калинин

А волнение свое и страх Семён глушил разговорами с Митрофаном - да размышлениями о том, как все же причудлив Божий промысел. Довелось же в сотнях - да что там в сотнях, едва ли не в тысяче (!) - вёрст от родного дома на Рязанщине встретить родича, пусть и дальнего... Но ведущего свой род из все тех же краёв - род древних рязанских казаков-Орловых! Да ещё и выручить его в сече... Митрофан всего на пару лет старше Семёна, но уже успел обзавестись собственным куренем в Черкасском городке - и крепким уважением среди вольных донских воинов. Да ещё и женой-турчанкой (вернее, отуреченной гречанкой), и малой дочкой! Полонянницу Митрофан взял в год битвы у Конотопа, когда донцы налетели на Крым во главе с войсковым атаманом Корнилом Яковлевым. Одна беда - налетели они на Крымское побережье ещё до битвы, а вот про налёт донцов хан прознал уже после сечи... Поверни же все иначе - и донцы могли отбить Семена из полона уже два года назад!

Ну да что о том горевать? Ныне свободен, и то ладно... Зато по слухам, именно после того набега хан развернул свою орду вспять! Несмотря на тяжёлые потери русской рати и её отступление от Конотопа, Мехмед Гирей вынужденно повернул в Крым. Так что и Выговский от своей весьма условной победы не получил ровным счётом ни-че-го! Скорее наоборот - он утратил доверие сподвижников, а следом за тем и гетманскую булаву...

Удобный для высадки участок берега казаки заприметили ближе к рассвету - тихую, песчанную бухту со спокойной водой, обрамленную с двух сторон вдающимися в море скалами. Не столь и высокие холмы в двадцати саженях от воды (не чета скалам, едва различимым по левую руку!), выгоревшая на жарком летнем солнце трава... И ещё прежде, чем струги уткнулись бы в жёлтый крымский песок, казаки принялись готовить самопалы к бою.

После боя на галере Семён смог разыскать берендейку к тромблону, внешне напоминающему рейтару привычный карабин. С той разницей, что пуля из него бьет дальше, чем стрелы тугих степных луков - а вот заряд "дробовой пищали" поражает противника всего с нескольких шагов. В абордажной схватке на корабле оружия лучше не найдешь! Но вот в перестрелке с крымчаками с тромблоном ловить вообще нечего...

И все же хоть какое-то огнестрельное оружие лучше, чем его полное отсутствие - а что с боя взято, то свято. Потому Семён остался с "дробовой пищалью" - в то время как шести десяткам русских невольников из числа бывших ратников и пленных казаков, выдали трофейные турецкие мушкеты. В том числе и Петро... Третью же часть турецкого оружия отдали черкесам, как и небольшой запасец пороха - то же ведь христианские души. Коли встретят ворога в море, так может, смогут отбиться... Или хоть без боя не сгинут, как русские ратники под Чудново!

А ещё согласно древнему казачьему обычаю, Семёну достались как кинжал Ахмеда, так и сабля Умар-бея. Последнюю - добротной стали турецкий кылыч с широкой, обоюдосторонней елманью, Орлов с лёгким сожалением уступил Петро. Всё же черкас явно лучше владеет клинком - а в походе это куда важнее... Себе же Семён оставил кривой кинжал - им пырнуть наука невелика!

...Казаки принялись спрыгивать в воду через борт, как только струг их сел дном на мелководье. А что? Это ведь не какой-то там челн или "набойная ладья" из одного-единственного бревна. Как выяснилось, большие казачьи струги не шибко уступают княжеским ладьям! Ломая нерешительность и страх замочить порох из-за брызг, тяжело перевалился через борт и Семён - в одно мгновение оказавшийся по пояс в бодрящей своей свежестью, но отнюдь не холодной воде! В первое мгновение возникло чувство неудобства - мол, куда шлепать-то в мокрых штанах, словно обделался? Но неловкость мгновенно сменил истинно ребяческий восторг.

Наконец-то он оказался в море!

Орлов едва-едва подавил совершенно губительное желание окунуться в море с головой - как его уже подтолкнул в спину Митрофан:

- Давай, Сёма, не теряйся! Нужно ещё струг до берега дотащить...

Впрочем, струг на прибрежный песок вытащили те невольники, кому не хватило оружия. Они же остались у судов - ну, куда им на татар с голыми руками?! А вот более сотни гребцов с мушкетами или каким холодным оружием (в подавляющем большинстве - или с пищалью, или с саблей) наказной атаман пустил вперёд, в обход холмов... Что по-своему даже справедливо. Казаки ведь рисковали собой, чтобы освободить невольников, несли потери в ночном бою? Значит, теперь уже полонянникам потребно вернуть должок и доказать, что они чего-то стоят в сече! И что достойны остаться с казаками, коли возникнет такое желание.

Вот у Семёна, к примеру, это желание возникло сразу...

Небольшое татарское поселение-кочевье обнаружилось всего в паре вёрст от берега. И походный атаман тотчас разделил своих воинов на три неравные части... Один отряд из самых ловких, быстроногих казаков двинулся вперёд со всей возможной поспешностью, следуя к татарским выпасам. Большую же часть воинов Терентий отправил в обход - перекрыть путь бегства татарам широкой цепочкой стрелков! Чтобы ни одна мышь не проскользнула, не упредила соседей о высадке донцов на берегу... Ну, и сотня казаков вместе с невольниками двинулась к поселению-кочевью, не имеющему ровным счётом никаких укреплений.

За что скотоводам-татарам нынче придётся жестоко поплатиться...

Приближение казаков не осталось незамеченным. Как только одна из татарок, покинувшая шатер по своим надобностям, заприметила донцов в первых лучах рассветного солнца, она отчаянно, истошно завизжала, поднимая сородичей! Вскоре среди шатров и кибиток забегали мужики, ринувшие было к выпасам... Но там уже загремели первые выстрелы донцов, отсекших татарам путь к табуну. Да и невольники перешли уже на бег, желая как можно скорее схватиться с недавними мучителями!

И воздать ворогу полной мерой... А следом за ними поднажали и донцы, среди которых мелькнула фигура Митрофана.

Быстро все взвесив, крымчаки твёрдо двинулись им навстречу - покуда бабы и дети побежали из посёлка, отчего сердце Семёна резануло какое-то странное чувство. Не сочувствие или сомнение, нет - скорее уж уважение к противнику, твёрдо решившемуся пожертвовать собой: ведь татар не наберётся и сотни! Но решительно вытянулись крымчаки неровной линией, взяв в руки тугие степняцкие луки... Однако мгновение какой-то даже жалости к татарам мгновенно прошло, как только в сторону донцов густо полетели стрелы! Достающие воев аж за