Россия и Запад: война миров - Орехов Дмитрий

единственным цивилизованным народом Азии, который призван править Кореей, Маньчжурией, Монголией, Китаем и другими странами. В самом деле, если у другой островной нации, англичан, всё получилось, то почему не должно было получиться у японцев? Они имели больше прав на Азию, потому что сами были азиатами; они почитали своего императора даже больше, чем англичане своего монарха; они были трудолюбивы, дисциплинированы, меньше думали о коммерческой выгоде и верили в превосходство своих богов, о которых учила религия синто. В итоге английскую теорию «бремени белых» перекроили в теорию «бремени жёлтых». Создание колониальной империи под управлением «исключительной» и «господствующей» японской расы теперь преподносилось как установление «сферы сопроцветания великой Восточной Азии». Японские газеты в один голос утверждали, что стране Ниппон предстоит объединить азиатские страны под знаменем японского народа и императора. Провозглашалось, что в «новой великой Азии» не будет «ни войн, ни угнетения».

Фактически это было калькой с английского шовинистического мифа о том, что мир неизбежно превратится в колонию англосаксов, после чего все войны и серьёзные конфликты станут невозможными. В исполнении самих англичан эта идея привела к геноциду ряда народов в самых разных уголках планеты; в исполнении Гитлера, ученика британцев и поклонника арийской теории, — к геноциду в Восточной Европе и на территории СССР; в исполнении японцев — к преступлениям против корейцев и геноциду в Китае. Апофеозом японских военных преступлений стала Нанкинская резня 1937 года. Во время этой чудовищной бойни были замучены и убиты тысячи мирных жителей китайской столицы — по некоторым оценкам, до полумиллиона. Мир ещё не знал зверств (убийств, пыток, изнасилований) такого масштаба. Почему стала возможной Нанкинская резня? Главная причина заключается в том, что заимствованная у англичан теория расового и цивилизационного превосходства упала на специфическую японскую почву, соединившись с теорией исключительности японского народа нихондзинрон (теория о японцах) и кодексом самурая бусидо. Японским самураям, как потом солдатам и офицерам, предписывалось не иметь к противнику ни жалости, ни сострадания. В Нанкинской резне в полной мере проявил себя выпестованный англосаксами монстр японского милитаризма.

Победу над этим монстром мы и празднуем теперь 3 сентября, вспоминая о том, как в августе 1945 года советский солдат за десять дней разгромил миллионную Квантунскую армию, одним ударом освободив азиатский континент от «господствующей японской расы». Фактически мы празднуем победу над страной, которая согласилась быть орудием англосаксов в обмен на владычество над другими народами. Сейчас по этому же пути идёт другая страна, решившая стать новым тараном против России в обмен на сомнительное право распоряжаться жизнями «ватников», не доросших до идеалов украинского нацизма.

Судя по всему, японский генсек это отлично понимает. Неслучайно Хирокадзу Мацуно подчеркнул, что Япония «остаётся приверженной жёстким антироссийским санкциям и оказанию помощи Украине». Это говорит о том, что современная Япония по-прежнему остаётся послушной ученицей англосаксов и не особенно жалеет о своих преступлениях. А значит, новый российский праздник — День победы над милитаристской Японией — и в самом деле может быть обидным для современных японцев. Ну и пусть обижаются[28].

Русский этнограф предупреждал о грядущем нацизме

17 июля — профессиональный праздник этнографов. Он отмечается в честь дня рождения Н. Н. Миклухо-Маклая — учёного, путешественника, одного из основоположников мировой этнографической науки. Впрочем, на фоне украинского кризиса вспоминаешь не столько его научные труды, сколько мысли и прозрения о будущем человечества. О них и поговорим.

Миклухо-Маклай заслужил мировую известность во второй половине XIX века. Это было время, когда страны Запада захватывали одну страну за другой, осуществляя колониальный передел мира. Первенствовали здесь англичане, создавшие огромную колониальную империю — от Северной Америки до Австралии. Во всём мире задавались вопросом: почему англичане так хороши? Романисты давали свой ответ, описывая их как невероятно дисциплинированных, честных и открытых людей; представители лагеря естественных наук утверждали, что англичане превосходят другие народы уникальными расовыми характеристиками; общественные деятели отмечали, что англосаксы просветили себя и теперь имеют право просвещать других. Повсюду царила эйфория, вызванная верой в рождение нового прекрасного мира, следы которой мы находим у самых разных писателей того времени — от Жюля Верна до Киплинга.

Совсем другим настроением проникнуты статьи и письма Миклухо-Маклая. Он был уверен, что мир тонет в «хитросплетениях общественной лжи». Успехи англосаксов в деле общественного устройства кажутся ему сомнительными. «Демократический элемент мне далеко не симпатичен, — пишет он из Австралии. — Видев немало закоулков нашей планеты, я не могу быть поклонником демократии! Царство толпы, массы и т. п. имеет весьма мало хороших сторон». Но не только демократическое устройство вызывает у него недоверие — ему в принципе чужда мысль о культурном превосходстве европейцев. Он уверен, что «сносно жить на нашей невесёлой планете» можно лишь там, куда они ещё не пришли. Совершив путешествие по внутренним районам Малакки, побывав там, где не ступала нога белого человека, Миклухо-Маклай ничего не пишет о жизни малайцев. Почему? Идёт война англичан с малайскими султанатами, и русский учёный не желает даже косвенным образом способствовать успеху британских колонизаторов. «Путешествие в Малайском полуострове дало мне значительный запас сведений, важных для верного понимания политического положения стран малайских раджей, — уведомляет он секретаря Русского географического общества. — Все пункты, как то: знание сообщений между странами, образ путешествия, степень населённости, характер малайского населения, отношение раджей между собою и к своим подданным и т. п., могли иметь для англичан в то время (перед началом последней экспедиции в Перак) немалое значение… Я не мог ни в каком случае, хотя и был в состоянии, быть полезным англичанам против туземцев».

Почему же Миклухо-Маклай так враждебно настроен против «цивилизующей расы»? Путешественник объясняет это в одной из своих статей о жителях Новой Гвинеи: «Когда я сошёлся с ними (папуасами — прим. авт.) ближе и стал понимать их язык, меня приятно поразили хорошие и вежливые отношения, которые существуют между туземцами, их дружелюбное обращение с жёнами и детьми. Во всё моё пребывание на Берегу Маклая мне не случилось видеть ни одной грубой ссоры или драки между туземцами; я также не слышал ни об одной краже или убийстве между жителями одной и той же деревни. В этой общине не было начальников, не было ни богатых, ни бедных, почему не было ни зависти, ни воровства, ни насилия. Лёгкость добывания средств к существованию не заставляла их много трудиться, почему выражения злобы, ожесточения, досады не имели места. Название, которое я дал целому архипелагу — „Архипелаг довольных людей“ — свидетельствует о том впечатлении, которое произвела на меня мирная жизнь островитян…