Россия и Запад: война миров - Орехов Дмитрий

почти не имела ружей и «состояла из дикарей, оторванных от своих лесов, одетых в звериные шкуры, вооружённых стрелами или дубинами». Вольтер был уверен, что некоторые народы России поклоняются овечьей шкуре. Он также считал, что до Петра русский народ «знал лишь самые начала искусств, которым учит нужда».

Энциклопедия Дидро сообщала, что «до царя Петра Россия по своим обычаям, одежде и нравам была ближе к Азии, чем к христианской Европе». Сам Дидро имел великие планы офранцузить Россию и даже явился со своим прожектом к Екатерине, чем вызвал немалое её раздражение. Впрочем, Вольтер и Дидро готовы были ценить нас в той мере, в какой мы готовы были офранцузиться. Руссо отказывал нам даже в этом. Он утверждал, что русские никогда не будут цивилизованными и что русская орда во главе с татарами однажды завоюет Европу. Похожие бредни повторяли французские мыслители меньшего калибра, и та же Екатерина, утверждавшая, будто в Европе считают, что в России ходят на четвереньках, почти не преувеличивала.

Остроумный Вольтер, глубокомысленный Дидро, пламенный борец с тиранией Руссо — ближайшие родственники нацистов? Конечно, нет. Нельзя по своему произволу примерять форму штурмовика на каждого, кто критически относился к твоей стране. Другое дело, что за походами европейцев на Россию (нашествие Наполеона, Крымская война, интервенция 1918–1925 годов, нашествие Гитлера) угадывается одна и та же ментальная конструкция. Перед тем как попытаться завоевать Россию, её нужно было придумать. И Россия была придумана как страна варваров, которая всё время угрожает Европе своими дикими ордами (Руссо) и которую обязательно нужно цивилизовать железной рукой (Вольтер, Дидро).

Предполагаемое «варварство» России позволяло мечтать о твёрдой власти над ней даже проповедникам равенства. Это у себя дома они боролись за свободу, России же полагался тиран, который должен был принудить её стать свободной и цивилизованной. Западные философы грезили о таком правильном тиране; неудивительно, что каждый поход на Россию воспринимался в Европе как поход Прометея, который решил подарить огонь жалким дикарям, не знающим света. В этой парадигме Запад-Прометей мог делать всё что угодно, а тёмная Россия не имела права отвечать. Отсюда столь удивлявшее нас поведение братьев-христиан (французские лошади в церквях, английские бомбардировки храмов Соловецкого монастыря, расправы американцев над жителями Приморья и прочие проявления западноевропейского духа — вплоть до письма немецкой домохозяйки «о глупом и бессмысленном сопротивлении русских»). Громкие имена в списке «понимающих Гитлера» тоже не должны удивлять. Европейские знаменитости, певшие хвалу фюреру, имели предшественника в лице Вольтера, который восхищался немкой Екатериной, занявшей русский трон, чтобы, как он считал, «рассеивать хаос». При всей разнице исторических персонажей (а она огромна), Вольтер и Селин славили одно и то же — орудие цивилизации, железный молот, опускавшийся на бесформенную заготовку.

У Гитлера и в самом деле не было причин нападать на Россию, за исключением самой главной — идеологической. В каком-то смысле фюрер был ещё одним деятелем Просвещения, возможно, самым последовательным, а нацизм — всего лишь радикальной версией старого мифа. Мифа, который давно развенчан учёными, но который до сих пор определяет поведение западного европейца, полагающего, что мир делится на «цветущий сад» и «дикие джунгли», как недавно объяснил нам Боррель. В последние тридцать лет этим мифом заразили украинцев, вообразивших себя форпостом цивилизации садовников. Сама же формула рождалась ещё тогда, три столетия назад, в тиши кабинетов французских философов, которые ничего не знали о России.

Спустя восемьдесят два года после нападения Гитлера у Запада по-прежнему нет других причин воевать с Россией, кроме идеологических. И это подводит нас к следующему интересному заключению: только победив цивилизаторский миф в головах западных европейцев, мы сможем избавить себя от нашествий. Но сначала, конечно, придётся победить этот миф в самих себе[27].

Зачем праздновать победу над Японией

Президент Владимир Путин подписал закон, согласно которому 3 сентября в России будет отмечаться победа над милитаристской Японией. Новый закон уже вызвал негативную реакцию в Стране восходящего солнца. Генеральный секретарь японского правительства Хирокадзу Мацуно выразил опасение, что новая дата «может способствовать возникновению антияпонских настроений в России» и «антироссийских выступлений в Японии». Насколько обоснованы эти опасения?

Стоит отметить, что Россия в этот день празднует победу не над японцами, а над милитаристской Японией. Японский милитаризм имел англосаксонские корни — как, кстати, и немецкий нацизм.

Япония была милитаристской не всегда. В середине XIX века это была обычная феодальная страна, не вызывавшая нигде в мире негативных ассоциаций. Напротив, её воспринимали как страну поэтов, художников и красавиц-гейш — экзотическую и вполне безобидную. Это было время, когда американцы и англичане, посылая к берегам Японии военные эскадры, силой вынуждали японских правителей к неравноправным договорам. Всё шло к тому, что Япония превратится в очередную колонию и будет беспощадно разграблена. Однако англосаксы применили другую тактику: опасаясь растущей мощи царской России, они стали превращать Японию в таран против нашей страны. В Англии к этой идее привыкли не сразу, очень уж слабой казалась тогдашняя Япония. И всё же англичане решили попробовать.

Японское промышленное и военное чудо конца XIX века имело британское происхождение. Если в других странах англичане делали всё, чтобы разрушить местную экономику, то Японии они, наоборот, предоставляли крупные займы. Английские советники помогали японцам создавать промышленность и реформировать государственный аппарат. Японский военно-морской флот строился в английских доках. В Японию были откомандированы британские офицеры, инструкторы и преподаватели военных училищ. Был заключён англо-японский союз, который дал Японии дипломатическую поддержку и ускорил её нападение на Россию.

8 февраля 1904 года японцы атаковали Порт-Артур. Война с Россией привела к серьёзному истощению Японии, но США помогли японцам завершить противостояние выгодным миром. Россия потеряла Порт-Артур, Курильские острова и половину Сахалина. В Англии известие о победе Японии вызвало эйфорию. Англичане не подозревали, что японская военная машина однажды обратится против них и что милитаристская Япония станет могильщицей Британской колониальной империи. Не знали они и того, что английским и американским солдатам и офицерам придётся сидеть в японских концлагерях, фотографии из которых сейчас ужасают не меньше, чем фотографии из Освенцима.

Японцы тогда тоже праздновали победу. Вскоре Япония подчинила себе Корею (в придачу к захваченному ранее Тайваню) и стала колониальной империей — единственная из всех азиатских стран. Японцы понимали, что своим успехом они обязаны в первую очередь Англии, которая ввела их в круг империалистических держав. Неудивительно, что всё английское пользовалось в Японии большим спросом, в том числе социал-дарвинизм Герберта Спенсера и теория расового и цивилизационного превосходства. Результат не заставил себя ждать. Японцы почувствовали себя