Рогатый берспредел - Дмитрий Анатольевич Гришанин

лучами звезды пентаграммы. Погонщик-орк, не простаивая ни мгновенья, как заведенный, крутился юлой на своей вершине пирамиды, и до миллиметра выверенными ударами пронзателя без устали разил едва оживающие сердца, хладнокровно обрывая на разных стенах пятигранника вопли возвращающихся к мучительной жизни бедолаг. Остальные же помогающие ему в ритуале некро-слуги: личи и призраки, тоже были на все сто сосредоточенны на своих прямых обязанностях, и появление в круге пентаграммы второго серошкурого господина верхом на звере изнанки дружно проигнорировали — благо потаенной угрозы от скрытого читерской маской диверсанта никто, разумеется, не ощутил.

Лишь когда пара наших проводников-призраков, по высокой дуге неспешно обогнув раскрутившуюся внизу кровавую карусель, аккуратно опустилась рядом с распорядителем ритуала и ментально «отчиталась» перед хозяином о доставленном госте, наше с Заразой незримое присутствие здесь оказалось раскрыто. И последовавшее далее разоблачение, вынужден признать, прошло весьма эффектно.

Вскинутый для очередного смертельного удара пронзатель погонщика-орка, вместо завопившей от боли жертвы, вдруг молниеносно прочертил в мареве дождя какой-то непонятный знак. И тут же суета внутри пентаграммы замерла, словно поставленный на паузу кадр фильма. Истуканами застыли все пять личей с грозно вскинутыми черными посохами, причем рядом с одним из балохонистых великанов точно так же неподвижно подвисли в воздухе и зубастые черепа, только-только совавшиеся с навершия его посоха. Остановились в разнообразных комичных позах жертвы-зомбаки — с нелепо растопыренными для баланса руками и разнообразно откляченными в застывших шагах ногами — десятка полтора которых только что энергично взбиралась по высоким ступеням-дорожкам к стенам центрального пятигранника. Точно так же неподвижными белесыми тенями зависли в воздухе и страхующие зомбаков по бокам узких лестниц призраки. В молчаливых истуканов превратились и три облепленные черепами жертвы на стенах пятигранники — в том числе и оживший только что бедолага, не дождавшийся удара милосердия пронзателем от своего палача, и беззвучно страдающий теперь от растянувшейся из-за паузы пытки невыносимой боли. Даже доставившие только что хозяину роковую весть призраки тоже замерли возле погонщика-орка недвижимыми тенями. И только мы с Заразой и сам распорядитель кровавого ритуала оказались невосприимчивыми к воздействию скастованной техники массового оцепенения. Ну и еще, разумеется, бесконечный, как само время, неуемный дождь Изнанки продолжил, как ни в чем не бывало, заливать округу ледяной водой.

Злобное ширение погонщика-орка, вырвавшееся в мой адрес спустя несколько секунд нашей игры в гляделки, мгновенно сложилось в голове в понятные слова:

— Зачем так рано? У меня еще сутки оплаченной аренды!..

Похоже, он счел тебя своим конкурентом, — прокомментировал неожиданный упрек невидимый Псих в голове.

— Угу, — хмыкнул я растерянно.

— Муууу?.. — озадачился моей реакцией Зараза.

— Отличный зверь! Смелый. Уверен, он откроет перед тобой блестящие перспективы, — снова зашипел погонщик-орк, покосившись на подавшего голос быка. — Но, согласись, всему свое время… Эй, чего ж тымолчишь? Говори: зачем так рано явился?

Не молчи. Соври уже ему что-нибудь, — подначил Псих.

— Че врать-то? — буркнул я снова шепотом. — Мы так-то не разговоры пришли разговаривать, а гасить чертилу.

Вряд ли с такой дистанции сможешь мгновенно топором его поразить, — резонно возразил наставник.

— Почему молчишь? Ты ж не немой. Мне доложили, — продолжил талантливо парадировать рассерженную кобру серекожий оппонент.

— МУУУУ!.. — оглушительный рев раздосадованного моей нерешительностью питомца поставил жирную точку в так толком и не начавшихся мирных переговорах.

Глава 29

Распалившийся не на шутку Зараза, в порыве гнева, развернул во всю ширь огромные крылья, и яростными хлопками увесистых кожаных полотнищ за считанные мгновенья посбивал наземь с ближайших лестниц-дорожек разом тройку застывших там фигур зомбаков. Точно так же крылья питомца накрыли еще и одного призрака-контролера, парящего тут же по близости, но бестелесное порождение некромантии воздушной волной лишь слегка качнуло в сторону.

Оно, конечно, ущерб нанесенный заразиными крыльями по итогу вышел ничтожный. Сбитые на землю зомбаки тут же самостоятельно поднялись и, как ни в чем не бывало, наперегонки заковыляли к относительно невысокому бортику дорожки-ступени у перекрестья с внешним кругом оснований звездных лучей. А потревоженный призрак тоже, безо всякой агрессии в адрес крылатого быка, спокойно сместился обратно на прежнее место. Однако, само происшествие, вне зависимости от нанесенного крыльями питомца ущерба, нежданно-негаданно послужило толком для разблокировки оцепенения, наложенного на пентаграмму техникой распорядителя. И на гигантской внутренней звезде снова началась активная движуха.

По новой ожившая жертва кровожадных черепов отчаянно заголосила на верхотуре стены центрального пятигранника. И тут же первому бедолаге вторил второй мученик, истошным воплем информируя округу о возвращение в основательно пожеванное хищными черепами тело жизни и боли. Повторять фокус с оцепенением округи погонщик-орк отчего-то не решился. То ли посчитал бестолковой тратой сил, дескать один фиг тупая рогатая животина конкурента своими здоровенными крыльями снова всех «разбудит». То ли вынужден был взять паузу в активации техники из-за системных ограничений на повторный каст стойки. Как бы то ни было, но факт заключается в том, что наложению очередной паузы на запустившийся вдруг процесс кровавого ритуала распорядитель предпочел казнь скопившихся вокруг него жертв.

Всего несколько мгновений понадобилось погонщику-орку, чтоб, грациозно ткнув пару раз вперед-назад пронзателем, ударами милосердия оборвать мучения орущих бедолаг. Но и такой малости мне хватило, чтобы скастовать девятую стойку Изумрудного берса и, сорвавшись с заразиной спины, взвиться в ледяную дождливую хмарь, ухватившись за кончик топорища читерского системного оружия, нацеленного в центральную часть пентаграммы-пирамиды.

Да, проще было просто швырнуть топор по отвлекшемуся на казнь жертв серошкурому ублюдку, никак не ожидающему коварного удара в спину от собрата погонщика-орка. Но, во-первых, я не был на все сто уверен, что нанесу смертельную рану врагу с первого де броска. Все-ж-таки разделяющие нас примерно сорок метров дистанции были залиты струями дождя. А опыта прицельного метания сквозь дождь у меня было ни разу недостаточно для уверенного поражения цели с такого достаточно внушительного расстояния. В случае же промаха, раскрыв мои агрессивные намерения, погонщик-орк тут же принял бы меры по защите от дистанционных атак. Учитывая же, что он выше меня уровнем развития, эти его меры сходу одолеть мне уже вряд ли не получится. Когда же, по воле погонщика-орка, нас с питом атакует окружающая толпа нежити, я сам из охотника превращусь в жертву. А оно мне надо? Во-вторых, интуиция подсказала, что даже удачно исполненный смертельный бросок, не решит поставленной системной задачи. Ведь главной целью моего задания здесь было уничтожение источника некротической энергии, коим являлась истекающая кровью альфа под ногами у распорядителя ритуала, а вовсе не сам погонщик-орк. Поразить же следующим броском топора альфу, почти целиком скрытую за высокими стенами центрального пятигранника,