Бетховен и русские меценаты - Лариса Валентиновна Кириллина

Квартеты ор. 59 знамениты тем, что в двух из них, № 7 и 8, использованы подлинные русские народные мелодии. Обе цитаты сопровождаются в автографе ремарками: Thème Russe («русская тема»). Цель этих ремарок – привлечь внимание исполнителей и слушателей к подлинности цитируемых мелодий, которые для слуха, воспитанного на западноевропейской музыке, должны были звучать необычно. При этом Бетховен вовсе не пытался создавать музыкальные картины русского народного быта, которого никогда воочию не видел, или подлаживаться под вкусы русской публики (в Вене такой публики не было, а в Россию он ехать не собирался).

Между тем Россия в период наполеоновских войн вошла в моду. Композиторы в изобилии сочиняли вариации на русские темы и посвящали свои произведения членам русской императорской семьи и представителям русской аристократии. Пьесы на русские сюжеты, как комические, так и героические, периодически шли на венской придворной сцене, и в их создании участвовали драматурги и актеры, которых Бетховен лично знал или с которыми даже был в приятельских отношениях.

Некоторые пьесы принадлежали к разряду «развесистой клюквы», но пользовались успехом у зрителей, воспринимавших Россию как экзотическую страну, в которой все возможно. Таковы были, например, драма Августа фон Коцебу «Граф Бенёвский, или Заговор на Камчатке» (издана в 1795-м; опера на этот сюжет с музыкой Франсуа Буальдьё шла в Вене в 1804 году[244]) и его же зингшпиль «Феодора» с музыкой Игнаца фон Зейфрида (на венской сцене с 1811 года[245]). Пьеса Франца Краттера «Девушка из Мариенбурга, или Любовь Петра Великого» (1795) шла в Вене примерно с 1800 года и давалась довольно регулярно; в роли молодого царя Петра неизменно выступал маститый Йозеф Ланге. Бетховен, который до полной утраты слуха часто бывал в театре, мог видеть этот спектакль. Знаком он был и с частой партнершей Ланге по сцене, актрисой и писательницей Иоганной Франуль фон Вайсентурн. В 1809 году была издана ее романтическая пьеса «Штурм Смоленска», героями которой были, в частности, некий князь Святослав и его дочь по имени Федровна (Fedrowna[246]). Невзирая на предельно условные реалии и немыслимые имена персонажей, эта пьеса также игралась в Вене в течение ряда лет.

Наконец, в 1819 году в Вене была поставлена трагедия Эрнста Раупаха «Князья Хованские» (Die Fürsten Chawansky), в которой на фоне исторических событий стрелецких бунтов разворачивалась вымышленная история любви царевны Софьи к князю Юрию Хованскому, в пьесе – сыну исторического Ивана Андреевича Хованского, главы войска стрельцов (реальные сыновья Хованского носили другие имена). Эта своеобразная немецкая «Хованщина» была вполне серьезным произведением и неоднократно переиздавалась и ставилась в первой половине XIX века. В Вене в роли Ивана Хованского выступал пожилой Йозеф Ланге[247].

На этом фоне становится понятнее как неслучайность обращения Бетховена к русским темам, так и своеобразие его подхода к ним.

«Русские темы» органично вписываются в чрезвычайно сложный контекст зрелого бетховенского стиля, в котором новаторство сочетается с постоянными отсылками к «ученой» контрапунктической музыке, и ничего «сельского», то есть простого и безыскусного, не предполагается нигде и никогда.

В статье Марка Феррагуто, хлестко озаглавленной «Бетховен “по-мужицки”: русскость и “ученый стиль” в струнных квартетах для Разумовского»[248], верно схвачена парадоксальность поэтики квартетов ор. 59. Иследователь предположил, что цитирование Бетховеном народных песен и та манера, в которой они разрабатывались, «должны пониматься не только как попытка примирить противоположные стили или эстетические уровни, но и как общественный жест и, в итоге, как политический акт»[249]. Этот жест и этот акт, продолжал далее Феррагуто, были нацелены на личность Разумовского и имели множество значений и смыслов: тут и связь Андрея Кирилловича с его семьей и происхождением, и его стремление к утонченному космополитическому мироощущению, и любовь к одному из самых изысканных жанров венской музыки – струнному квартету[250].

Вход в дом барона Пасквалати, где Бетховен жил в 1804–1808 и 1810–1814 годах

Разумовский, Львов и Бетховен

В связи с цитатами из народных песен в квартетах ор. 59 возникает очень много вопросов, на которые нет точных ответов.

Первый и самый естественный из них: по чьей инициативе возникла сама идея использовать русский фольклор? Проще всего думать, что такую мысль подал Бетховену граф Разумовский. Однако, зная биографию Андрея Кирилловича, который большую часть жизни провел за границей и ощущал своим домом Вену, трудно поверить в его внезапно возникшее пристрастие к песням далекой родины, будь то Украина или Россия. Никакой ностальгией он не страдал и, в отличие от собственных отца и дяди, не привечал у себя во дворце украинских бандуристов, зато взял под свое покровительство лучший в Европе квартет Шуппанцига. Настаивать на том, чтобы Бетховен непременно использовал в своих квартетах подлинные народные песни, со стороны Разумовского выглядело бы странной причудой. Никто из других меценатов, ни русских, ни венгерских, никогда не ставил перед композитором подобных условий. Более того, хотя Разумовскому посвящали свои произведения другие композиторы, ни один из них не обращался к русскому фольклору. Народных мелодий нет ни в трех квартетах Франтишека Кроммера ор. 68 (1809), ни в квартете Шпора ор. 27 (1812), ни в двух квартетах Вайса ор. 8 (1814).

Если Разумовский и мог обратить внимание Бетховена на народные песни, то, скорее всего, в виде ненавязчивого предложения, на которое композитор охотно откликнулся.

Еще одна группа вопросов связана с источником, которым пользовался Бетховен. Сам источник прекрасно известен: это был изданный в 1790 году в Петербурге сборник Николая Александровича Львова (1753–1803/1804[251]) «Собрание народных русских песен с их голосами». На титульном листе вслед за приведенным заглавием значилось: «На музыку положил Иван Прач». Однако авторство Львова, не афишировавшееся им самим, вовсе не было тайной для близких к нему людей. Иван Богумир (Иоганн Готфрид) Прач (ок. 1750–1818), музыкант чешского происхождения, композитор, пианист и педагог, сделал лишь гармонизации мелодий, отобранных Львовым. Хотя в 1806 году, когда Львова уже не было в живых, последовало второе издание сборника, а в 1815-м – третье, Бетховен при сочинении квартетов ор. 59 пользовался, по-видимому, только первым. И ясно, что ниоткуда, кроме библиотеки Разумовского, Бетховен этот сборник получить не мог. В таком случае интересно выяснить, что связывало Львова и Разумовского и почему Разумовский решил привлечь внимание Бетховена именно к этому сборнику.

Николай Александрович Львов вошел