Глина и кости. Судебная художница о черепах, убийствах и работе в ФБР - Элизабет Бэйли

class="p1">Тут-то у меня в мозгу и вспыхнул свет. Тысячу лет назад, когда я только пришла в ФБР, Гэри как-то принес в отдел пачку портретов. Он спрашивал художников, что они о них думают. Он никому не рассказывал, чего добивается, – это было бы подсказкой с его стороны. Оказалось, что судебный художник создал их, пользуясь своим воображением, и Гэри показывал их всем, чтобы проверить, не кажутся ли они необычными. Не было ли здесь какой-то связи?

Я не собиралась заходить в Гугл с рабочего компьютера, чтобы не оставить цифровой след, поэтому подождала, пока вернусь домой. Очень быстро я отыскала документ на сорока трех страницах – это была настоящая публичная порка от федерального судьи относительно полной некомпетентности звездного эксперта ФБР по фотографиям, Франклина М. Харта – младшего.

Божечки, несите попкорн!

Я распечатала его, налила себе полный бокал шардоне и хохотала до икоты.

Там были великолепные пассажи: именуя Фрэнка «так называемым экспертом», судья указывал на «множественные погрешности» в его техниках различения снимков и заявлял, что позволить ему свидетельствовать будет все равно что «просить стоматолога диагностировать глаукому». Дальше следовала главная бомба: скрипя зубами, Фрэнк признавал, что «не сможет отличить реальный портрет от созданного искусственно с помощью компьютерных технологий».

Просто великолепно!

Его репутацию как эксперта по компьютерным изображениям судья разнес в клочья, ведь раньше Фрэнк утверждал, что запросто отличит настоящую фотографию, просто посмотрев на нее. Больше он не мог свидетельствовать в суде, потому что защита мгновенно припомнила бы ему тот случай. А это означало, что как эксперту ему конец.

Что делает ФБР с человеком, который выставил себя на посмешище в суде? Правильно, повышает в должности. Очень скоро Фрэнк стал начальником отдела и теперь просиживал целыми днями за столом, надзирая за людьми, которые, в отличие от него, действительно являлись экспертами и оправдывали свою репутацию.

Наконец-то мне стало ясно, почему судебные художники были Фрэнку поперек горла. А еще я приходила к выводу, что Фрэнка назначили на эту должность, чтобы лишний раз провернуть нож в его ране.

Я скорее согласилась бы целый день смотреть на фотографии расчлененных трупов, чем единожды столкнуться со снимком с дела о растлении малолетних. Обычно это и не является частью нашей работы – в ФБР есть специальный отдел «преступлений против детей», но однажды нас с Уэйдом попросили отретушировать фото с такого дела.

Он поколебался, но потом дал согласие. Никому не нравится работать на подобных делах, но здесь важно отстраниться от изображений, отключить эмоции и заниматься работой. У меня детей не было, но мое психическое здоровье было не менее уязвимо, чем у остальных. Я знала, что это не будет приятно, и пыталась подготовиться к тому, что мне предстояло увидеть.

К счастью, изображения оказались не слишком страшными, но по контексту легко было понять, что там происходило. Нам поручили «стереть» детей с фотографий, чтобы их можно было опубликовать в прессе.

Например, на одном снимке мужчина сидел на кровати в номере отеля рядом с маленькой девочкой. Меня попросили удалить девочку и заполнить недостающие фрагменты покрывала и ковра. Детективы пытались по интерьеру номера, мебели и картинам на стенах определить, что это за отель, и потому фотографии нужно было подготовить для демонстрации публике. Годы спустя по чистому совпадению, будучи на экскурсии в Национальном центре по защите пропавших и похищенных детей, я узнала, что ту девочку спасли, а ее похитителя арестовали.

Преступления против детей особенно отвратительны, поэтому поимка тех, кто их совершает, приносит огромное чувство удовлетворения. Как-то раз я, сидя за обедом, просматривала в Интернете колонку новостей и сплетен и увидела заголовок: «ПРЕСТУПНИК, СКРЫВАВШИЙСЯ МНОГО ЛЕТ, ПОЙМАН БЛАГОДАРЯ ЕГО СОСТАРЕННОМУ ПОРТРЕТУ». Конечно, это был таблоид, а не «Нью-Йорк таймс», так что заголовок мог и привирать. Потребовалось несколько секунд, чтобы я, присмотревшись к изображению, воскликнула про себя: «Да это же старина Джефф Пэрриш!»

Я не возлагала особых ожиданий на возрастную коррекцию, которую делала по его портрету пятью годами ранее, но то дело запомнилось мне, потому что его обвиняли в растлении четырехлетней девочки. В его внешности не было ничего примечательного, и новая информация по делу тоже отсутствовала. Но портрет сработал и, как теперь выяснялось, оказался чертовски похожим.

Неважно, при каких обстоятельствах происходит попадание, – начальство хочет знать о нем первым. Им надо оправдывать бюджеты и собственное существование, как любым управленцам, поэтому приятно было дать им «позитивное подкрепление» (назовем это так).

Я сделала PDF статьи и отправила ссылку Гарри, Фрэнку и мистеру Бину. Последнего я добавила на всякий случай, чтобы точно знать, что мой успех не пройдет мимо высокого начальства. С Гэри об этом беспокоиться не приходилось; стоило ему узнать о попадании, он сразу передавал информацию по цепочке вверх. Но Гарри я уже ловила на утаивании информации о моих достижениях, и если он не извещал о них меня, то запросто мог скрывать и от руководства.

Однажды в пятницу, после обеда, нас с Уэйдом вызвали в общий холл, где Гарри с Фрэнком хихикали, словно пятиклассники, услышавшие неприличный анекдот.

– Эй, Лиза, готова лететь в Боготу сегодня вечером?

Я подумала, что это какая-то шутка: по крайней мере, на это указывал их вид. Они страшно веселились, поэтому я им и не поверила. Я уже запланировала провести выходные с Лорен, и она как раз сейчас ехала ко мне по шоссе I-495. Но если они спрашивали серьезно, то, конечно, я была готова лететь в Колумбию.

Гарри с Фрэнком перестали хихикать, состроили суровые мины и объявили, что в Боготе убит сотрудник Агентства по борьбе с наркотиками и там срочно требуется судебный художник.

– О боже! Конечно, я поеду. Когда, они сказали, надо вылетать? Сегодня вечером?

– Да, они так говорят, – хмыкнул Гарри.

– А что я должна делать?

– Не знаю. Тебе позвонят.

– Хорошо. Кто позвонит? И когда?

– Я не в курсе. Меня просто предупредили, – сказал Фрэнк.

Я посмотрела на часы: почти половина четвертого.

– Я успею съездить домой, взять вещи и паспорт, как думаешь?

– А тебе не приходило в голову, что паспорт лучше держать на работе? – встрепенулся Фрэнк.

– Естественно приходило. Но что, если меня вызовут, когда я буду дома? Придется заезжать в офис. Вероятность все равно пятьдесят на пятьдесят, и потом, нам нельзя носить с собой официальные паспорта.

Получи, гаденыш!

Фрэнк злобно зыркнул на меня.

– В общем, сиди за столом и жди, кто-нибудь с тобой свяжется.

Мне не хватило смелости позвонить Лорен и отменить наши выходные. В любом случае