Моя жизнь. Моя вера - Махатма Ганди

строительства. Многие простые рабочие стали землевладельцами и домовладельцами. За ними из Индии последовали купцы. Покойный шет Абубакар Амод был первым среди них. Он быстро основал большое дело.

Белые торговцы забили тревогу. Когда они приветствовали индийских рабочих, то не учитывали их деловых способностей. Они еще были готовы примириться с тем, что индийцы станут независимыми землевладельцами, но не могли допустить конкуренции с их стороны в торговле.

Так были посеяны семена вражды к индийцам. Многие другие факторы способствовали ее углублению. Наш особый образ жизни, наша простота, умение довольствоваться небольшой прибылью, равнодушие к правилам гигиены и санитарии и скаредность, когда речь заходила о необходимости поддерживать наши дома в хорошем состоянии, – все это в сочетании с религиозными различиями раздувало пламя вражды. В законодательстве вражда эта нашла отражение в законопроектах о лишении нас избирательных прав и об обложении налогом законтрактованных индийцев. Помимо этого, был уже проведен ряд других мер, направленных на ущемление прав и достоинства индийцев.

Вначале предлагалось принудительно репатриировать индийских рабочих с таким расчетом, чтобы срок их контрактации истекал уже в Индии. Но на это не согласилось бы индийское правительство. Тогда было внесено другое предложение:

1) законтрактованный рабочий по истечении срока контракта должен возвратиться в Индию; или же

2) подписывать каждые два года новый контракт, причем при возобновлении контракта он получает прибавку;

3) в случае отказа вернуться в Индию или возобновить контракт рабочий должен платить ежегодный налог в двадцать пять фунтов стерлингов.

В Индию была послана делегация в составе сэра Генри Биннса и мистера Мейсона с целью добиться одобрения этого предложения индийским правительством.

Вице-королем Индии был в то время лорд Элджин. Он отверг налог в двадцать пять фунтов, но согласился на установление подушной подати в три фунта. Я считал тогда и убежден до сих пор, что это был серьезный промах со стороны вице-короля. Давая свое согласие, он совершенно не подумал об интересах Индии. В его обязанности совсем не входило оказывать услуги европейцам в Натале. Законтрактованный рабочий, имеющий жену, сына старше шестнадцати лет и дочь старше тринадцати лет, должен был платить налог с четырех человек – двенадцать фунтов в год, а между тем средний доход главы семьи никогда не превышал четырнадцати шиллингов в месяц. Такого чудовищного налога не существовало ни в одной другой стране.

Мы развернули бурную кампанию против него. Если бы не вмешался Индийский конгресс Наталя, вице-король, пожалуй, согласился бы и на налог в двадцать пять фунтов. Снижение его до трех фунтов было, по-видимому, всецело результатом агитации Конгресса. Впрочем, возможно, я ошибаюсь. Возможно, что независимо от оппозиции Конгресса индийское правительство с самого начала отвергло бы налог в двадцать пять фунтов стерлингов и сократило его до трех фунтов стерлингов. Во всяком случае, санкционирование налога представляло собой злоупотребление доверием со стороны индийского правительства. Вице-королю, как лицу ответственному за благосостояние Индии, ни в коем случае не следовало бы одобрять этот бесчеловечный налог.

Конгресс не мог расценить сокращение налога с двадцати пяти до трех фунтов стерлингов как большое достижение. Все сожалели, что не удалось полностью отстоять интересы законтрактованных индийцев. Конгресс не отказался от решимости освободить индийцев от уплаты этого налога, однако прошло двадцать лет, прежде чем этого удалось добиться. Но это явилось результатом усилий индийцев уже не только Наталя, а всей Южной Африки. Вероломство по отношению к ныне покойному мистеру Гокхале стало поводом для широкой кампании, в которой приняли участие все законтрактованные индийцы. В ходе борьбы некоторые из них были расстреляны, а свыше десяти тысяч брошены в тюрьмы.

Однако истина в конце концов восторжествовала. Страдания индийцев были выражением этой истины. Но истина не победила бы, если бы не было твердой веры, огромного терпения и постоянных усилий. Если бы община прекратила борьбу, если бы Конгресс свернул кампанию и принял налог как нечто неизбежное, ненавистную подать продолжали бы взимать с законтрактованных индийцев до сего дня, к вечному стыду индийцев Южной Африки и всей Индии.

XXII. Сравнительное изучение религий

Если я оказался всецело поглощен служением общине, то причина этого заключалась в моем стремлении к самопознанию. Я сделал своей религией религию служения, так как чувствовал, что только так можно познать Бога. Служение было для меня служением Индии. Это пришло ко мне без моих поисков, просто потому, что я имел склонность к этому. Я отправился в Южную Африку, чтобы попутешествовать, а также избежать катхиаварских интриг и добыть себе средства к жизни, но результаты поездки оказались значительнее: я обрел себя в поисках Бога и в стремлении к самопознанию.

Друзья-христиане пробудили во мне жажду знаний, которая стала совершенно неутолимой, и даже если бы мне захотелось быть равнодушным, они не оставили бы меня в покое. Меня разгадал глава южноафриканской генеральной миссии в Дурбане мистер Спенсер Уолтон. Я стал почти что членом его семьи. Конечно, предпосылкой для этого знакомства явились мои связи с христианами в Претории. Мистер Уолтон действовал весьма своеобразно. Я не помню, чтобы он когда-либо предлагал мне принять христианство. Но он раскрыл передо мной свою жизнь, как книгу, и предоставил мне возможность проследить все его поступки. Миссис Уолтон была кроткая и одаренная женщина. Мне нравилось отношение ко мне этой пары. Мы знали, что между нами глубокие различия. Никакие дискуссии не могли бы сгладить их. Но и различия оказываются полезными там, где есть терпимость, милосердие и истина. Мне нравились смирение и настойчивость мистера и миссис Уолтон, их преданность делу. Мы встречались очень часто.

Эта дружба поддерживала мой интерес к религии. Теперь я уже не мог уделять столько времени изучению религиозных вопросов, как в Претории. Но я использовал в своих интересах и тот небольшой досуг, каким располагал. Моя переписка по вопросам религии продолжалась. Райчандбхай по-прежнему направлял меня. Какой-то приятель прислал мне книгу Нармадашанкара «Дхарма Вичар». Предисловие к ней очень помогло мне. Я слышал о жизни богемы, в среде которой вращался поэт, и описание в предисловии переворота, происшедшего в его жизни благодаря изучению религии, пленило меня. Я полюбил эту книгу и внимательно перечитывал ее. С интересом прочел я и книгу Макса Мюллера «Индия. Чему она может научить нас?», а также опубликованный теософическим обществом перевод «Упанишад». Эти книги способствовали росту моего уважения к индуизму, его очарование все более захватывало меня. Однако я не стал предубежденно относиться к другим религиям. Я прочел «Жизнь Магомета и его преемников» Вашингтона Ирвинга и панегирик Карлейля в честь пророка. Эти книги возвысили Мухаммеда в моих глазах.