Моя жизнь. Моя вера - Махатма Ганди

Воззвание». В ней излагалась краткая история избирательного права индийцев в Натале и приводились соответствующие цифры и факты. Я затратил много труда на составление этих брошюр, но результаты оправдали мои усилия. Брошюры получили широкое распространение.

В результате этой деятельности мы завоевали многочисленных друзей для индийцев в Южной Африке и приобрели активную поддержку всех политических партий Индии. Перед южноафриканскими индийцами была также раскрыта четкая линия действий.

XX. Баласундарам

Честные и чистые веления сердца всегда осуществляются. В том, что это так, я часто убеждался на личном опыте. Служение бедным – таково веление моего сердца, и оно всегда толкало меня к бедным и позволяло солидаризироваться с ними.

В Индийский конгресс Наталя входили индийцы – уроженцы колонии и конторские служащие, но неквалифицированные рабочие, а также законтрактованные рабочие оставались за его пределами. Конгресс все еще не стал для них своим. Они не в состоянии были платить взносы и не вступали в Конгресс. Конгресс мог завоевать их симпатии, только если бы стал служить им. Такая возможность представилась, когда ни Конгресс, ни я не были готовы к этому. Я проработал всего три или четыре месяца, и Конгресс переживал еще младенческий возраст. Ко мне явился тамил в оборванной одежде, с головным убором в руках. У него были выбиты два передних зуба и рот в крови. Плача и дрожа всем телом, он рассказал, что его избил хозяин. Рассказ его во всех подробностях мне перевел мой конторщик, тоже тамил. Баласундарам – так звали посетителя – был законтрактованным рабочим у известного в Дурбане европейца. Рассерженный чем-то хозяин жестоко избил Баласундарама, выбив ему два зуба.

Я отправил рабочего к доктору. В то время доктора были только белые. Я хотел получить медицинское свидетельство с указанием характера нанесенных Баласундараму побоев. Получив свидетельство, я немедленно свел потерпевшего к судье, которому передал показания Баласундарама, данные под присягой. Прочитав их, судья возмутился и вызвал повесткой хозяина в суд.

Я отнюдь не стремился к тому, чтобы хозяин подвергся наказанию, а хотел только, чтобы он отпустил Баласундарама. Я читал закон о законтрактованных рабочих. Если обыкновенный слуга бросал службу без предупреждения, хозяин мог предъявить ему иск через гражданский суд. Положение же законтрактованного рабочего было совсем иным. При подобных обстоятельствах он отвечал перед уголовным судом и в случае обвинительного приговора подлежал тюремному заключению. Вот почему, как сказал сэр Уильям Хантер, система вербовки рабочих почти то же, что и рабство. Как и рабы, законтрактованные рабочие были собственностью хозяев.

Освободить Баласундарама можно было только двумя способами: либо заставить протектора по делам законтрактованных рабочих аннулировать контракт, либо передать этот контракт кому-нибудь другому, либо заставить хозяина Баласундарама освободить его. Я зашел к хозяину и сказал ему:

– Я не хочу возбуждать против вас дело и добиваться, чтобы вас наказали. Полагаю, вы понимаете, что жестоко избили человека. Я удовольствуюсь тем, что вы передадите контракт кому-нибудь другому.

Он охотно согласился. Тогда я обратился к протектору по делам законтрактованных рабочих. Тот тоже дал свое согласие при условии, что я найду нового предпринимателя для Баласундарама.

Я занялся поисками предпринимателя. Нужен был европеец, так как индийцы не имели права держать у себя законтрактованных рабочих. У меня в то время было не много знакомых среди европейцев. Я обратился к одному из них, и он согласился взять к себе Баласундарама. Я поблагодарил его за любезность. Мировой судья признал виновным хозяина Баласундарама и занес в протокол, что он обязался передать законтрактованного рабочего другому лицу.

Дело Баласундарама стало известно всем законтрактованным рабочим, и они стали считать меня своим другом. Я от всей души приветствовал эту дружбу. Ко мне в контору направился целый поток законтрактованных рабочих, и я получил блестящую возможность ознакомиться с их радостями и горестями.

Весть о деле Баласундарама дошла даже до Мадраса. Рабочие из разных мест этой провинции, прибывшие в Наталь по контрактам, узнавали об этом от своих законтрактованных собратьев.

Само по себе дело не представляло ничего особенного, но уже тот факт, что в Натале нашелся человек, занявшийся делом законтрактованных рабочих и публично выступивший в их защиту, был для них событием радостным и обнадеживающим.

Я уже отметил, что Баласундарам вошел ко мне в контору, держа головной убор в руках. Эта черточка характерна для поведения человека, привыкшего к унижению. Я упоминал об инциденте в суде, когда от меня потребовали снять тюрбан. Все законтрактованные рабочие и вообще индийцы обязаны были снимать головной убор в присутствии европейца, была ли то фуражка, тюрбан или шарф, обмотанный вокруг головы. Приветствие, хотя бы обеими руками, считалось недостаточным. Баласундарам полагал, что должен соблюсти это правило, явившись даже ко мне. Это был первый случай в моей практике. Я почувствовал себя неловко и попросил его надеть шарф. Он не сразу решился это сделать, но я заметил выражение удовольствия на его лице. Для меня всегда было загадкой, как могут люди усматривать что-то почетное для себя в унижении ближних.

XXI. Налог в три фунта стерлингов

Дело Баласундарама свело меня с законтрактованными индийцами. Однако серьезно заняться изучением их положения меня побудила кампания об установлении для них специального тяжелого налога.

В том же 1894 г. правительство Наталя попыталось обложить законтрактованных индийцев ежегодным налогом в двадцать пять фунтов стерлингов. Это предложение поразило меня. Я поставил вопрос на обсуждение Конгресса, и было решено немедленно организовать оппозицию этому мероприятию.

Но надо вкратце объяснить происхождение этого налога.

Приблизительно в 1860 г. европейцы в Натале очень нуждались в рабочей силе для возделывания сахарного тростника и производства сахара. А это было невозможно без ввоза рабочих из других стран, так как зулусы, жившие в Натале, для такой работы не годились. Правительство в Натале снеслось с индийским правительством и получило разрешение вербовать рабочих. Завербованные рабочие должны были подписывать контракт, обязывавший их работать в Натале пять лет. По истечении этого срока им предоставлялась возможность поселиться в Натале и приобрести землю на правах полной собственности. Обещание таких прав служило приманкой, использование которой необходимо было в то время белым, так как они рассчитывали поднять свое сельское хозяйство при помощи индийских рабочих, отслуживших срок по контракту.

Но индийцы дали больше, чем от них ожидали. Они разводили в большом количестве овощи, стали возделывать многие культуры, привезенные из Индии, обеспечили возможность выращивать дешевле местные сорта, внедрили культуру манго. При этом индийцы не ограничились сельским хозяйством, а занялись и торговлей. Они покупали земельные участки и для