Мифологические рассказы и легенды Русского Севера - О. А. Черепанова

остались. А кошка и собака взмолились: «Что мы есть будем!» Раньше-то они от земли зернышкам питались. Вот Господь и повелел человеку животных кормить (Тверская обл., Осташковский район, Овинец, 1991).

№ 424. Осенью Ивану отсеченье головы. То ли десятого, то ли пятнадцатого, ну, в этих числах. Нельзя капусту сечь, дрова рубить, ничего нельзя: считается, его голову отрубишь — большой грех.

А вот что люди-то говорят про Ивану отсеченье головы. Жили два брата, и чего-то они не поладили, и один другому голову отрубил. Грех кочаны в этот день рубить, и суп с капустой есть тоже грех (Новгородская обл., Старорусский район, Кривец, 1990).

№ 425. Легенда о Михаиле Клопском.

Преподобный Михаил, Михайло Клопский, тут жил, в етом монастыре. Он и строил. Он как святой. Он добрый был, все раздавал бедным. Давал меру ржи, а принимал на донышке. Монахи и обиделись на него, мол, ты бедным раздаешь. Он сказал: «Миряне, не завистуйтесь, у вас не убудет». Его и погнали с дому, монахи выгнали его. Как он ушел, так их засеки[208] в монастыре пусты стали, в их засеках не хлеб, а угли. Дошел до Ильменя, там два мужика жали, Петр и Павел. Он им говорит: «Отдохните». Они говорят: «Мы пить хотим». Он взял да и торнул посохом землю, там вода и выкипела[209], чистая такая, живая вода. И дошел до Раком, там тоже торнул. А два ключа, родника, есь до сих пор. Вода горазд хороша, прыскали ее. И, главное, бежит вода с кряжа[210]. Там часовенка была, так теперь сожжена. Она сгнивши была, дак председатель нову поставил, чистеньку таку.

Не знаю, куда дошел. Он дальше был прошедце. И в Ильмене шел. Он в Ильмене в часовенке жил.

В монастыре пошел беспорядок. Его, значит, братья: «Что ж мы сделали!» И вернули с крёстным ходом. С девяти церквей просили, чтоб вернулся, с херувимами[211], и иконы брали с собой. И он вернулся, и пошло все по-старому. А потом он здесь до смерти. И так он здесь и похороненый. Прах евоный там, под плитой. Шестого июля он вернулся. Празднество теперь происходит, с херувимами и хорухлями[212]. Молиться ему тропарчик есть, и в церкви тропарь есть. А праздник — так прихоженье его (Новгородская обл., Новгородский район, Песчаное, 1994).

ОЧЕРК ТРАДИЦИОННЫХ НАРОДНЫХ ВЕРОВАНИЙ РУССКОГО СЕВЕРА

(Комментарии к текстам)

КУЛЬТ ПРЕДКОВ И ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ПОТУСТОРОННЕМ МИРЕ

Одна из характерных черт духовной культуры Севера — сильное развитие и хорошая сохранность культа предков. Вероятно, это связано с общей ситуацией сохранения архаики в регионе, с влиянием соседствующих неславянских народов, довольно долго сохранявших язычество.

Былички, сюжет которых так или иначе связан с культом предков, больше всего распространены на Севере, но по своему содержанию они неоднородны, и представления о предках и потустороннем мире в них высвечиваются по-разному.

Культ предков и представления о загробном мире — древнейшая составляющая взглядов человека на мир и мироздание, отражающих определенные ступени развития общества. Этот комплекс взглядов имел несомненно положительное значение, поскольку обеспечивал духовную связь поколений, моральную и этическую ответственность одного поколения за другое.

Культ предков включает в себя ряд компонентов. Это похоронные и поминальные обряды, которые имеют целью в закодированной, символизированной форме обеспечить и облегчить переход в другой мир; представления о контактах двух миров — того и этого, — о влиянии, какое оказывают умершие, предки на жизнь очередного поколения людей.

Культ предков, может быть, даже больше, чем другие составляющие традиционного мифологического сознания, описан и изучен специалистами разных профилей — этнографами, археологами, фольклористами, лингвистами, поскольку и памятники материальной культуры, и письменные источники, и фольклор дают достаточно богатый материал (Митрофан 1880; Соболев 1913; Белецкая 1978; Beckman 1983; Байбурин, Левинтон 1990; Иванов 1990; Невская 1990; Седов 1990).

Представления о потустороннем мире в быличках развернуты значительно меньше. Это объясняется отвлеченностью этих представлений, сложностью их образного воплощения даже для традиционного, все конкретизирующего народного сознания. Но все же совокупный материал наиболее архаичных пластов фольклора различных жанров дает сведения о том, что мир предков, по представлениям славян, может находиться или ниже земли — в подземном царстве, или на небе, или где-то на земле, но вне ойкумены человека — на краю земли, там, где садится солнце, в лесу, за лесом. Так, в № 44 мир теней находится, очевидно, на небе, так как туда приходится карабкаться по лестнице, в № 42 — в лесу, хотя в сюжете повествования это представление получает своеобразное преломление: в свой смертный час дед собирается на лесозаготовки; похищенные неведомой и нечистой силой люди оказываются за границей реального мира — в лесу (например, № 50[213], 51—53, 55, 57 и др.). Былички рассматриваемого цикла типологически неоднородны. В них отчетливо виден древнейший слой, где влияние христианства представлено минимально. В этих случаях предок обычно благодетелен по отношению к человеку, помогает ему, предсказывает будущее, имея при этом ипостась домашнего пената — домового или дворового (см., например, № 26, 28, 99, 100, 109 и др.). Воздействием христианства можно объяснить установление отчетливой связи между духом предка и нечистой силой в облике черта, беса. В быличках привидения умерших, появляющиеся до сорочин, часто понимаются как явление нечистой силы (№ 6, 9, 11, 20, 22 и др.). Недаром при всем сходстве с умершим у них могут быть хвост, мохнатые ноги с копытами и под. (№ 23, 24, 25 и др.). Впрочем, эти различия в представлениях о предках объясняются не только влиянием христианства, но и онтологическими свойствами этого комплекса представлений.

Отношение к смерти и к умершим у человека всегда амбивалентно. С одной стороны, предки, все умершие родственники считаются охранителями и помощниками живущих, и поэтому сложилось почтительное и даже любовное отношение к ним. Но человеку свойствен инстинктивный страх перед таинством смерти, вследствие чего человек воспринимает враждебно многое из того, что связано со смертью, и даже идея загробной жизни не победила этот страх. Именно поэтому сложился комплекс ритуалов, направленных на то, чтобы снять страх перед покойником и всем, что окружает его. Так, чтобы не бояться покойника, надо заглянуть в открытое устье русской печи, ибо черное жерло печи имплицитно символизирует вход в потусторонний мир. Действенным средством является также прикосновение к мертвому телу, а именно к пятке покойного, так как пятка — это та часть тела, которой нет у представителей нечистой