Бастард рода Неллеров. Книга 9 - Серг Усов

— Нет, — мотнул головой Николас Байр и повторил за мной: — Победа за милордом Монским.

Пока Джессика поздравляла своего любовника, а друзья утешали Олафа, ко мне вновь с доброй, располагающей улыбкой подошёл баронет Кастор.

— Предлагаю отметить победу в «Золоте Кранца», — сказал он. — Там сегодня мне обещали маринованную мурену. Вы как на это смотрите, милорд?

За чей счёт банкет? Ах, да, он же приглашает. Если честно, я тоже не против дармовщины, но тут дело совсем в другом. Любопытство. Ага. Чего ж тебе надобно, старче? Явно ведь в душу лезешь. Для себя стараешься или ради кого-то? Из республики приехал, а там у нас мятежный престарелый принц. Решил ко мне своего человека приставить? Ну, посмотрим. Если что, могу ведь, хоть избавиться, хоть перевербовать. Посмотрим, у кого морковка слаще.

Королевский кабинет. Эдгар Первый. В это же время.

Едва за Матильдой закрылась дверь, он перестал сдерживать эмоции и зарычал будто злая собака. Заглянувший для уточнения про следующего кандидата на аудиенцию секретарь, увидев своего монарха в не самом хорошем настроении, о чём-либо спросить не решился и мигом исчез.

— Змея! Ядовитая змея! — сдавленно — мешали судорожные хрипы в горле — выкрикнул король.

Так он назвал свою собственную мать. Нет, Эдгар всегда знал, что она способна на любую подлость и предательство, только до сих пор был уверен, что Матильда всегда будет на его стороне. Ошибся.

Он резким движением руки смёл на пол груду свитков, в которых содержалось лишь плохое — доклады о скверном состоянии финансов, мятежах черни, склоках между феодалами, некомплекте личного состава армии, прежде всего офицерами, нехватке продовольствия на складах, интригах герцогов, а, главное, уклончивые ответы вассалов на прямые призывы короля исполнить свои обязательства.

Мрази ссылались, что речь не идёт о войне с иноземным захватчиком, мятежным герцогом или бунтом простонародья. Конфликт вызрел внутри самого рода Саворских, и сначала надо выяснить, кто из них обладает большим правом требовать исполнения вассальных обязательств. Дескать, вы там между собой сами всё решите, а мы уж примем любой выбор.

Эдгар вскочил и принялся топтать бумаги, понимая, что свитки не при чём, так он вымещал злость на королеву-мать, осмелившуюся прийти к нему с лицемерными заботой и сочувствием и предложить ему подумать — только пока подумать — над тем, чтобы отречься от трона в пользу своей сестры.

«Ты же знаешь, сын, — с ласковой улыбкой говорила Матильда. — наша Хельга не очень умна, и ты по прежнему останешься реальным правителем Кранца, а ей же отдашь лишь возможность красоваться в обруче и в каждый раз новых богатых нарядах. Увы, Эдгар, вся неприязнь подданных к нашему роду сейчас направлена на тебя. Стоит тебе отойти в тень, как мой деверь, твой родной дядя, лишится поддержки больше половины тех дворян, которые пошли за ним только из-за неприязни к твоей особе. Я не настаиваю, ты просто подумай над моей идеей. Так будет хорошо для всего нашего рода, и приемлемый выход для тебя. А когда родится твой наследник, мы подумаем, как сделать так, чтобы именно он наследовал трон после Хельги. Другой возможности победить в противостоянии с Филиппом у нас нет. Ты ведь знаешь про его планы женить Гарри на Хельге. Это окончательно укрепит твоего дядю на троне. А ты? Готов до конца дней быть изгнанником на чужбине или провести свои годы в замке в глуши? А ведь мой деверь может и похуже что-нибудь придумать. Прошу тебя, не давай сразу ответ.»

— Какая же ты… — выдохнул король, чуть успокоившись и опускаясь обратно в кресло.

Кажется Матильда недооценивает его. Эдгар прекрасно понял, кто в случае отречения станет на самом деле руководить королевством от имени его глупой сестрицы. Матушка сама займётся этим. Давно мечтала. Ещё не успев мужа схоронить, попробовала отдавать приказы вместо сына. Тогда он быстро поставил матушку на место. И вот Матильда увидела очередной шанс получить себе власть. Но ничего, у короля ещё есть способы победить дядю. Его надо просто убить.

— Начальника тайного сыска ко мне! — крикнул громко.

Виконт Виктор прибыл через долгие четверть часа. Всё это время король тяжёлым взглядом смотрел на поверхность стола, будто там было что-то интересное написано.

— Вызывали? — виконт тщательно запер за собой дверь и неслышно приблизился к королю совсем близко.

— Да, рано тебя отпустил. — мрачно произнёс Эдгар. — Есть ещё одно дело. Направь своего человека к Оланскому. У этого виконта появился шанс искупить перед нами свои провалы, мы даже денег с него забирать не будем… Что такое? — король заметил странное выражение лица своего помощника.

— Простите, король. Но Сергий Оланский погиб при неясных обстоятельствах. Я ещё вчера хотел вам доложить, да решил сперва разобраться…

— Вы сговорились что ли все⁈ — в голосе правителя Кранца впервые после детства прорезался визг.

Глава 17

Тракт между Лос-Аратором и Готлином. Постоялый двор «Бегущий лис». Маркиза Анна Миорская.

— Господин. — постучал в дверь номера Алексей. — Баронет, пять часов. Вы велели разбудить.

— Да слышу я, слышу, — Анна со стоном перевернулась на спину и потянулась. Спина чесалась. Хотя бельё ей постелили чистое, с платяными паразитами тут не справляются. Она ещё в свой первый побег привыкла к тому, что в отдалённых от крупных городов трактирах и гостиницах с алхимией дела обстоят очень плохо, и клопы с блохами — неизбежное зло, с которым приходится смиряться. — Ал, — крикнула через дверь. — скажи, пусть воду принесут. И жди меня внизу, я скоро спущусь.

Она стала звать своего слугу сокращённым именем Ал, Алексей — это слишком длинно. Так посчитала. Парень не возражал. Ещё бы был он против. И так ей должен не меньше чем Создателю. Девушка тут же осенила себя жестом ото лба к животу, попросив у всеведущего прощения за богохульную мысль.

Надо было распорядиться, чтобы Алексей сам принёс ей ведро, да поздно об этом сообразила, лишь когда после стука к ней вошёл сам хозяин постоялого двора с большой бадьёй. Она едва успела оправиться и в этот момент завязывала штаны.

— Господин баронет, мы пришли ещё раз вас поблагодарить. — за спиной Кузьмы маячила десятилетняя девчонка, самая младшая из четверых его дочерей. — А то вы вчера уставший с дороги были, ушли,