Стихи и эссе - Ингер Кристенсен

class="v">скомканными

в руке,

покупаем хлеб

и бросаем крошки

сизым

голубям.

Платим

за лицезрение

огнеглотателя,

сигаретопоглотителя

и живого трупа бомжа,

который сопит.

Здороваемся

с пальмой,

которая шумит

ночью.

Говорим несколько слов

глазеющей

каменной фигуре

наверху

над воротами.

Смеёмся

и вваливаемся

внутрь,

как будто за нами гонятся.

В прохладной кухне

наводим порядок

и готовим еду.

Мы так

стараемся.

С букетом на столе

и всем прочим.

И мы говорим

на нашем собственном

ясном

языке.

Кто знает,

не знают ли вещи

в самих себе,

что нас зовут

как-то иначе.

Примеч. переводчика:

При сочинении «Апрельского письма» Ингер Кристенсен, жившая в это время в Париже, ориентировалась на серийную технику Оливье Мессиана. Произведение состоит из семи разделов, каждое по пять строф, пронумерованных кружками от 1 до 5. Эта нумерация (соответствующая некоторым «следам» в тексте) следует композиционному принципу стихотворения, «симметричной пермутации», часто использующейся в музыке. Используется некоторый ряд, например, для первого раздела

5 4 1 2 3

и читается следующим образом:

5-й элемент, 4-й элемент, 1-й… и т. д. элемент композиции

3 2 5 4 1,

так что следующий за ним ряд будет читаться:

1 4 3 2 5.

Пермутируя дальше, рано или поздно он вернётся к первоначальному. В нашей последовательности с первым рядом совпадёт седьмой:

54123

32541

14325

52143

34521

12345

54123

alphabet

(alfabet, 1981)

1

абрикосовые деревья есть, абрикосовые деревья есть

2

папоротник есть; и брусника, брусника

и бром есть; и бомба водородная, бомба

3[40]

цикады есть; цикорий, цинк

и цитроновые есть; цикады есть;

цикады, циклады, цикута, церебеллум

4

Дрофы есть; драмы, куклы долли,

душегубы есть; дрозды, дрозды;

дымка тумана, диоксин и дни; дни

есть; дни, дать дуба; дистих

есть; дистих, дни, дать дуба

5

есень есть и осень и ясень; есень; ересь

есть; и единственное есть; епифания,

едина плоть вдов, единорог есть; детали

есть памяти, память и памяти свет;

и – после – всесвéтие есть; дуб и ель

есть, и ежевика, единый род, уединение

есть, гага-птица, и паук-птицеед есть,

и эссенция, и грядущее, грядущее

6

серая цапля-фря есть, с её серо-синей в свод

неба спиной, с головой в чернь и

хвостовым оперением в свет, в так

называемом Старом Свете она есть, в птичьих

колониях она есть, и форель есть

и птица-фрегат, и филомела, и

фасоль и фиалка, и фетр, и фарерские

овцы, и цвет их шерсти, и расщепление ферментов

есть и финики, и фиаско, и фатальные

ошибки, случайные, систематические,

дистанционное управление, и серая цапля-фря,

и фрукты и фиги во фруктовом саду, где

и абрикосовые есть, абрикосовые деревья,

в тёплых странах, где тепло точно воспроизводит

цвет мяса абрикосовых деревьев

7

границы есть, улицы, беспамятство,

густая трава, и огурцы, и козы, и дрок,

гипер-восторги есть, границы есть;

ветки есть и ветер, что их качает,

есть, и уникальный рисунок веток

с дерева, что называется дуб, не иначе, есть,

что называется ясень, не иначе, есть, и берёза

и кедр есть, и на гравии садовой дорожки

повторенный рисунок тенью есть, и есть также

плач, горе в голос, горечавка, гиацинт,

жгутики, серый гусь, и гусята серого гуся,

и дробовики есть, и загадочные задворки,

заросшие, пустынные, где смородина только,

дробовики есть, посреди освещённых химических

гетто дробовики есть, с их старомодной

торжественной точностью есть эти

дробовики, и голосящие женщины есть,

но не голодные, как жадные совы, и место убийства,

место убийства, сонное, обычное, абстрактное,

погружённое в известь, в богом забытый свет,

это отравленное белое гибнущее стихотворение

8

пошепты есть, пошепты есть

урожай и поминки, история, память и комета

Галлея, полчища есть, орды

полчищ, пещеры, и в пещерах

полутени, в полутени иногда

зайцы, иногда навес из листьев над входом,

где папоротник есть, и ежевика, ежевика,

иногда зайцы под навесом из листьев

и сады есть, садовое искусство, бледные,

недвижные ягоды бузины, словно вскипающий

гимн, и полумесяц есть, полушёлк, весь

гелиоцентрический туман, который увидел

во сне эти преданные мозги, их успех, и кожа

кожа и дома́ есть, и Плутон, который снова

садится на коня, и псы его, и тени великолепия,

и надежда, и река возмездия, град

под каменным небом есть, белые

светящиеся светом синие или зеленоватые

сны-туманы гортензии, иногда бледно-красные, отдельные

стерильные проплешины, и под наклонным

Армагеддоном небесного свода – яд, гудящая арфа

вертолёта-распылителя над пастушьей сумкой

и пижмой, и льном, пастушья сумка и пижма

и лён, лён – герметическое письмо его, есть,

которым раньше писали только дети, и пшеница,

пшеница есть на пшеничном поле, головокружительное

горизонтальное знание пшеничного поля, периоды

полураспада, голодомор и мёд, и внутри в сердце,

обычно, как всегда, внутри в сердце только

орешника корни, орешника, высаженного

на скалы сердца[41], дёшево и сердито,

рецидивы рабочих дней из ангельских чинов,

жизнь, быстро и гиацинтно,

яко на небеси и на земли

9

Ледниковый период есть, ледниковый период,

лёд Мер-де-глас и лёд лёд-птицы, зимородка,

цикады есть, цикорий, хром

и хромово-жёлтый ирис синий, кислород

особенно, и льдины Мер-де-глас есть,

и белые медведи есть на льдине, с персональными