Империя порока. Блудницы, проститутки и содержанки в царской России - Ника Марш

чаще незамужние женщины уходили в монастыри или добровольно становились опорой семьи, как Татьяна Александровна Ергольская, взявшая на себя воспитание осиротевших детей графа Толстого. Таким образом, женщина не вела одинокого независимого существования. Даже купчихи, нередко рано остававшиеся вдовами и поднимавшие хозяйство (включая фабрики, лавки, другие предприятия), все равно были тесно связаны с семьями, воспитывали детей. Вдовы без наследников часто возвращались в семью отца. Или – в крестьянских хозяйствах – оставались у свекров. Но и тогда их не считали одинокими.

По этой причине женщины, жившие в отрыве от семьи или церкви, воспринимались как существа иного, чаще более низкого положения. Они не вписывались в установленные рамки, а потому превращались в изгоев. Актрисы, балерины, певицы не назывались напрямую проститутками, но отношение к ним было иным, нежели к замужним и обремененным детьми. Да и сама среда способствовала этому. Актрисы выходили на сцену, чтобы показать себя, они носили полупрозрачные римские хитоны, изображая героинь античного времени. Балерины кружились по сцене в невесомых нарядах… Женщина благонравная не обнажалась публично. Она могла появиться в сильно декольтированном платье на балу, но все остальное тщательно скрывалось. Вольная муслиновая мода на белые тонкие платья, смоченные, чтобы они прилипали к ногам, подчеркивая их стройность, прошла довольно-таки быстро…

С XVIII века, когда в России распространились театры, женщин, занятых в актерской профессии, становилось все больше. Их считали – будем честны! – не совсем честными. Артистке не зазорно было предложить содержание за возможность разделить с ней постель. Не берем крепостные театры, где изначально подразумевалось подневольное существование лицедеев (и тогда отношения между барином и понравившейся ему примой вполне укладывались в рамки обычного явления времен крепостничества). Воспитанницы Петербургского театрального училища, впоследствии выходившие на императорскую сцену, воспринимались публикой как доступные объекты для реализации похотливых желаний. Получался выгодный обмен: красота – деньги. И малое число молодых женщин считали подобное положение вещей ненормальным.

Когда граф Безбородко, практически всемогущий соратник Екатерины II, начал преследовать актрису Елизавету Семеновну Федорову, та обратилась за помощью к императрице. Это был крик отчаяния. Никакие уговоры не действовали на графа. Он принимал отказы Урановой (такой сценический псевдоним взяла Елизавета Семеновна) за ложное кокетство. А когда Безбородко узнал, что прима мечтает выйти замуж за актера Силу Сандунова, преследования удвоились. Пришлось несчастной прямо со сцены Эрмитажного театра взмолиться о заступничестве!

Актриса так тронула сердце Екатерины II, что та лично проследила: Уранова выйдет за Сандунова – и 14 февраля 1791 года лично убирала невесту к венцу, то есть надевала на нее дорогие украшения. Венчалась пара актеров в дворцовой церкви. Более того, прознав, что директор театра Храповицкий всячески потворствовал ухаживаниям Безбородко за Урановой, уволила руководителя с поста…

После венчания Уранова и Сандунов оставили сцену, а потом перебрались в Москву. Чем они занялись там, вы наверняка знаете – открыли бани. Сандуны существуют и по сей день!

Но сговорчивых оказывалось больше. Нищенская зарплата в театре отчасти заставляла женщин искать дополнительный способ заработка. Когда директору Императорских театров пожаловались, что балерины слишком мало получают, он совершенно искренне удивился: «Так они же все в бриллиантах ходят! У каждой имеется несколько покровителей!»

Получалось, что актриса становилась содержанкой, куртизанкой, женщиной легкого поведения. Проституцией это не называлось, но суть не менялась. Вместо «желтого билета» у таких женщин – театральные афиши с их именами… Некоторым актрисам, правда, удавалось схватить удачу за хвост – актриса Семенова, рожденная крепостной, вышла замуж за князя Гагарина. Крепостная Прасковья Жемчугова стала супругой графа Шереметева…

Особый интерес у состоятельной публики XIX века вызывали балерины. Уже упомянутая мной Истомина, о которой с таким восторгом писал Александр Сергеевич Пушкин, поочередно была возлюбленной нескольких аристократов. Почти два года она прожила с штабс-ротмистром Василием Шереметевым, а после стала принимать ухаживания Грибоедова и графа Завадовского. Об Авдотье Истоминой ходили слухи, что она практикует «частные вечеринки», где полностью обнажается и танцует для узкого круга лиц. Вне всякого сомнения, ничего подобного женщина из общества сделать не могла…

Одно из таких выступлений завершилось трагически. 17 ноября 1817 года Истомину пригласили станцевать на квартире у Завадовского. Присутствовал при этом и Александр Сергеевич Грибоедов… А когда известие дошло до Василия Шереметева, разразился скандал. Молодой человек посчитал себя оскорбленным, а Истомину назвал изменщицей… Дело шло к дуэли.

Назначили поединок. 24 ноября с шести шагов стрелялись Шереметев и Завадовский. Пуля штабс-ротмистра оторвала воротничок от сюртука графа. Выстрел Завадовского поразил Шереметева в живот. Сутки спустя возлюбленный Истоминой скончался.

Но остались секунданты! Грибоедов и Якубович! Именно они и сошлись на дуэли осенью 1818 года. Дело происходило в Тифлисе, страсти уже, казалось, поулеглись… Грибоедов умолял Якубовича успокоиться, однако тот был настроен довести дело до конца. Второй поединок тоже назначили. Пуля Якубовича обезобразила Грибоедову мизинец левой руки. Якубович ранен не был. Впоследствии инцидент назовут «четверной дуэлью», виня в ней – конечно же – балерину Истомину.

К слову, было у нее и продолжение – когда Александр Сергеевич Грибоедов был убит толпой фанатиков в Персии, опознать труп удалось только… по тому самому мизинцу, пострадавшему в ходе поединка 1818 года.

А что Истомина? Она вышла замуж за драматического актера. Несмотря на красоту и популярность, Авдотья не могла претендовать на большее. Умерла балерина от холеры, в 1848 году, пережив практически всех участников «четверной дуэли». Дольше нее прожил только Завадовский – он скончался в 1856-м…

Балерины – особенно те, что становились настоящими звездами – нередко приобретали очень богатых и влиятельных покровителей. Матильда Кшесинская, как мы знаем, сумела увлечь императора Николая II, а потом войти в семью Романовых. Этот немыслимый брак даже на полвека раньше не был бы возможен. Потому что девушка, танцующая на сцене, – непременно «с прошлым».

Отчего танцовщицы добивались успеха, понять несложно. Грациозные движения, легкие платья, обнажающие ноги, вызывали у публики волнение. На протяжении многих веков именно ноги скрывали от посторонних глаз. Их не принято было показывать, хотя императрица Елизавета Петровна, обладательница весьма стройных ножек, обожала наряжаться на маскарады в мужские костюмы, как раз чтобы продемонстрировать прекрасную фигуру. В XVII столетии художники особенно полюбили изображать катание на качелях, потому что тогда можно было легко и непринужденно показать игру чувств – вздымаются юбки, мужчина заворожен, женщина кокетливо смеется… Можно возразить: «А как же картины на библейские или античные темы, где все часто обнажены?» Такие полотна не должны были разжигать чувственность. К тому же сюжеты всем хорошо знакомы. Нет простора воображению!

В XIX веке, помимо Кшесинской, гремело имя еще одной балерины – Екатерины Числовой. Любопытная деталь: она была партнершей по танцу Феликса Кшесинского, отца той самой Матильды… Числова с 1860-х стала возлюбленной великого князя Николая Николаевича, сына императора Николая I. Для дамы сердца тот снял дом напротив собственного дворца. У влюбленных был условный знак: две свечи. Если Числова зажигала их возле окна, то великий князь знал, что его ждут. Тогда он немедленно отправлялся к ней. У Числовой и Николая Николаевича родились пятеро детей, которым дали рядовую фамилию Николаевы.

Занятно, что император Александр II, сам большой любитель молодых красивых дам (одна из них впоследствии стала его постоянной любовницей, а затем морганатической женой) крайне резко выступал против балерины Числовой. Отчего такая двойная мораль? Во-первых, считалось, что женщина невысокого происхождения находится рядом с великим князем исключительно из корыстных побуждений (любовницу Александра II, княжну Долгорукову, впрочем, обвиняли в том же самом), во-вторых, «низкая профессия» дамы. Мы же знаем, как считали в обществе: балерина – практически стопроцентная содержанка. То есть дорогая проститутка.

Числовой пришлось уехать из Петербурга, куда она вернулась уже после убийства Александра II в 1881 году. Ей даже разрешили жить с великим князем в его дворце! Впрочем, то был уже закат ее жизни, закат чувств. И прежде очень вспыльчивая, Числова сделалась практически невыносимой. Она закатывала скандалы, обвиняла князя в том, что мужчина недостаточно много делает для детей, а после