История борьбы Московского государства с Польско-Литовским. 1462–1508 - Геннадий Федорович Карпов

переговорами), из которого оказывается, что послы должны были делать почти на все требования москвичей уступки. Хотя они должны были говорить о Новгороде Великом, о Луках и Ржеве и Великом княжении Тверском, о Пскове и великом князе рязанском, о князьях-отъезчиках, и при этом о городах и землях, недавно занятых москвичами, и давно бывших спорными, чтобы все это было по-старому, например, как в договоре Василия Васильевича с Казимиром; но послы, начавши с Новгорода, и «если московский государь того не всхочет и они не взмогут приперети, то они мают ему и того попустити»; и так они должны были поступаться постепенно, одним за другим, «дабы докончанье шло вперед и из того не рушилось». Послы должны были даже говорить о князьях Можайском, Шемячиче и Верейском, «дабы князь великий московский гнев свой им отпустил, и отчин их им поступился, а великий князь Александр хочет их отпустить из своего панства».

В речах к великому князю послы объявили, что Александр хочет докончанья потому, как докончал его отец с великим князем Василием121. На другой день после речей, послы прислали к князю Патрикееву напомнить, чтобы был разговор, как о докончанье, так и о сватовстве, и чтобы быть им у великой княгини Софьи, а дочери великого князя там же находиться. На это они получили ответ, что даст бог докончанье, тогда можно говорить о сватовстве и быть у великой княгини. Послы после этого были приглашены на переговоры о мире, а когда они заговорили о договоре Казимира с Василием Васильевичем, то бояре отвечали: «Тот договор заключен поневоле, а нужно заключить такой договор, какой был между Семеном Ивановичем и Ольгердом». Литовцы отвечали, что этот договор был заключен по невзгоде Ольгерда и Кейсгута. Когда начали говорить о Новгороде, Твери, Пскове и о городах захваченных, чтобы быть всему этому по-старому, и когда, наконец, послы объявили, что они поступаются всем, относящимся до Новгорода, Пскова и Твери, но захваченные города должны быть возвращены, а то и докончанью не быть, то на это, через несколько времени, получили ответ: «Поступается ваш государь нам Новгорода, Пскова и Твери; ино, милостью Божьей, они из старины отчина наша, и ныне есть за нами, так что же он нашим же поступается? А если хочет ваш государь докончанья и вечной приязни, так пусть живет по старым докончаньям предков, и что за собою держит наше, ино бы того нам поступился». Послы говорили: «Государь наш за собою вотчин великого князя не держит, а держит свою». Тогда, после многих речей «в разговор», великий князь объявил через бояр свои главные окончательные условия: «С Божьей помощью, желая мира и докончанья, мы выступаем из докончания наших предков, отказываемся от Смоленска и Брянска и хотим мира так: кто что держит в своем государстве, то пусть и держит». Таким образом, дело дошло до захваченного собственно от Литвы, и это все москвичи требовали уступить; тут послы объявили: «Инако делать нам не наказано, как уже молвили». На этом переговоры остановились. В воскресенье послы были на обеде у князя Патрикеева, но о деле не говорили; тогда великий князь приговорил, чтобы послать в понедельник дьяка, Федора Курицына, к послам от князя Патрикеева. Курицын, явившись к послам, сказал: «Послал меня князь Иван Юрьевич, что присылали вы (т. е., не вы послы, а вы в числе своей братьи, панов Рады Литовского Великого княжества) к нему прежде (из Литвы) пана Войтка (что был послом об опасной грамоте, в сентябре месяце), что хотите с ним видеться и речи говорить». Послы отвечали: «Прежде присылали, старшие из нас, пан Бискуп и панове братья, до Его милости, и говорили, что хотят мира, а он говорил, чтобы приезжали великие послы; а ныне мы приехали, и дело еще не кончилось; а с господином князем мы рады теперь видеться; а отказ на это дадим через своего». Когда Курицын вышел от послов, то они за ним послали и спросили: «Как видеться с князем Иваном и где говорить с ним?» Курицын: «Где хотят паны: на дворе ли великого князя или у самого князя Ивана». После этого послы отправили писаря к князю Патрикееву, что хотят с ним видеться, и он отвечал, что видеться им на государевом дворе, как по них пришлет князь великий. На другой день, во вторник, великий князь приказал послам быть на дворе. Прежде, при начале переговоров, послы приказывали сказать князю Патрикееву, чтобы вместе с переговорами о докончанье был разговор и о сватовстве, и чтобы им, послам, быть у великой княгини Софьи, и дочери великого князя тут же находиться; теперь князь Патрикеев приказал сказать послам через пристава: «Хотели вы быть у великой княгини, ино вам быть ныне у нее». Послы спросили пристава: «Быть ли дочерям у великой княгини?» Пристав отвечал: «Дочерям не быть». После этого разговора послы были у великого князя и у великой княгини, правили поклон от своего великого князя и поминки явили от себя; точно так же и их спрашивали о здоровье их великого князя и об их здоровье. Когда послы вышли от великой княгини, то пристав объявил им: «Панове, хотели видеться с князем Иваном, и он здесь, в другой горнице». Послы вошли в эту горницу; здесь находились князь Патрикеев с сыном, князь Семен Ряполовский, казначей Дмитрий Владимирович и дьяки Федор Курицын и Андрей Майко. Послы и бояре говорили многие речи о любви и докончанье. С этого дня начались переговоры о городах и волостях, захваченных москвичами от Литвы. Бояре объявили прежде, что все, что теперь находится во владении обоих государств, то и должно быть оставлено за ними; но послы о самом важном московском прибытке от Литвы, о Вязьме, предложили следующее: так как одни князья Вяземские служат Литве, а другие Москве, и их владения трудно разобрать, «и когда государи будут в докончанье и кровном связанье, о Вязьме смолву учинят и обыщут, куды Вязьма из старины была, ино тогда один другому поступиться». Но так как на это не соглашались бояре, то послы о большой части городов и княжеских владений предлагали их оставить «на обыск». Да поговорив много спорных речей, сначала «спустили о Вязьме», потом о других городах, что их в докончанье написать в сторону московского государя. Точно так же и бояре «спустили» о Мосальске и некоторых волостях, да на том и конец учинили; а о Новгороде постановили, что его граница по старым рубежам. После этого послы сказали боярам, что у них есть посольство