История борьбы Московского государства с Польско-Литовским. 1462–1508 - Геннадий Федорович Карпов

княгиню, жаловал бы и держал так, как Бог указал мужьям жен держать, а мы, слыша к своей дочери его жалованье, были о том веселы. Да молвите от нас брату и зятю нашему, чтоб он учинил, нас для, велел нашей дочери, а своей великой княгине поставить церковь нашего Греческого закона на переходах у своего дворца, у ее хором, чтоб ей близко к церкви ходить, а его бы жалованье нашей дочери нам добро слышати. Да молвите от нас Бискупу да панам, вашей братье, всей Раде, да и сами того поберегите, чтоб брат наш и зять нашу дочь жаловал, чтобы между нас братство, любовь и прочная дружба не порушилась, доколе даст Бог». И в этот день послы обедали у великого князя130.

12 января послы были приглашены на двор великого князя и были спрошены, кому венчать молодых. Послы сказали, что венчать великого князя Бискупу, а княжну митрополиту, а если его не будет, то владыке. Об этом решении в этот же день послы отправили в Литву грамоту. После переговоров об венчанье шли еще переговоры о князьях. Так описывают этот день московские правительственные бумаги; но, вместо рассказа об этих событиях, литовская записка говорит, что когда послы приехали в этот день в экипаже, присланном за ними, на двор великого князя, то он, взявши двух старших послов за руки, повел их чрез свои комнаты, обитые золотом, к великой княгине; с ними шел и митрополит. Когда вошли к великой княгине, то послы поклонились ей до земли и просили у нее дочери ее замуж за их государя. Великая княгиня отвечала: «То Божья воля и дело моего государя» (царя). В это время вошла княжна Елена Ивановна к своему отцу, и, уклонившись, стала. Послы, взглянувши на нее, уразумели, что это ангел в человеческом теле, и, засмотревшись красоте, некоторое время стояли как вкопанные; потом пали ей до ног и просили, чтобы она их государя держала в ласке; она же заплакала. После этого Иван Васильевич спросил послов, имеют ли они с собой портрет великого князя Александра? Поэтому послали на подворье, и портрет был принесен. Александр был написан весьма красивый: лицо белое, щеки румяные, глаза черные, ус только что пробивался. Посмотрев на портрет, Иван Васильевич сказал: «Настоящий королевич Польской! Ну, Елена, пусть малеванный остается у меня в покоях, а тебе живой великий князь Александр будет навсегда приятель». После этих слов Иван Васильевич благословил дочь, а послы, ударивши челом, целовали руку цареву, царицыну и царевны, и им сказано, что ехать в путь завтра рано.

13 января, после обедни в Успенском соборе, на которой присутствовали: сам великий князь с великой княгиней, снохой, детьми и боярами, было прощанье. Великий князь, стоя у правых дверей, подозвал к себе панов и говорил им ту же речь к Александру, что и прежде. После этого они вышли на помост, у которого стояла тапкана (экипаж), долженствовавшая везти Елену Ивановну в Литву; здесь, простившись с дочерью, великий князь давал руку панам и приказал передать Александру от себя и великой княгини поклон, а от детей челобитье. В третьем часу дня Елена Ивановна, сопровождаемая громадным поездом и обозом с вещами, выехала из Москвы131. До Дорогомилова провожал ее великий князь Василий; здесь он угощал послов обедом; княжна же обедала у себя; на другой день послы поехали вперед, княжна же дневала на Дорогомилове; к ней приехали отец, мать и великая княгиня Елена. Отец, пробыв некоторое время, воротился в Москву; великие же княгини остались ночевать у невесты; на третий день отец опять приехал к Елене Ивановне; теперь было настоящее прощанье, и после обедни свадебный поезд двинулся в путь.

Отпуская в Литву свою дочь, Иван Васильевич дал ей список с своих речей, что говорил послам о Греческом законе и, кроме того, память: «в латинскую божницу не ходить, а ходить ей к своей церкви; а захочет посмотреть латинскую божницу, или монастырь, то посмотреть раз, или два, а больше не ходить. Будет в Вильне мать Александра, и когда пойдет к своей божнице и прикажет Елене идти с собой, то проводить свекровь до божницы, и потом вежливо отпрашиваться в свою церковь, а в божницу не ходить» 132. Да, кроме того, иные многие речи говорил Иван Васильевич своей дочери, чтобы она крепко держала Греческий закон, а к Римскому не приступала.

Во главе посольства к Александру находились: князь Семен Ряполовский и Михаил Русалка; с ними ехали их жены. Послам было наказано, как княжна будет ехать в Вильну, то по дороге в городах заходить в соборные церкви и монастыри; где встретят княжну большие паньи, то женам Семеновой и Михайловой выступить из тапканы, встретить паней; а садиться паньям в тапкану, одной или двум большим, рядом с княгиней Ряполовской; если встретит княгиня Олелькович, то перед ней княжне приподняться и посадить против себя. Да при случае молвить как пригоже, чтобы паньи не за всегда сидели в тапкане, а ночевать им у княжны не дозволять. Вообще на обеде у княжны и послам не быть; а если учнет бить челом какой-нибудь пан, что хочет дать княжне обед, то княжне обедать, но чтобы на обеде пана не было, а была бы только его жена. Великому князю тверскому, князьям шемячскому, можайскому, ярославскому и верейскому, если они или их жены захотят бить челом княжне, то им у нее не быть; да когда княжна приедет в Вильну, сказать великому князю Александру, чтоб эти князья и их жены к его супруге не ходили. Кроме этого, дан был подробный Наказ обо всех обстоятельствах свадьбы и главное то, что Елена Ивановна на вопрос Бискупа при венчании о том, люб ли ей великий князь Александр, должна отвечать: «Люб мне, и не оставить мне его до живота ни которые ради болезни, оприч Греческого закона: держать мне Греческий закон, а ему меня к Римскому закону не нудить». А князь Семен Ряполовский должен был сказать при этом Бискупу, чтобы и великий князь Александр у того же вопроса молвил, что ему к Римскому закону своей жены не нудить; остальные пункты Наказа были в том же тоне.

По Наказу, по приезде в Вильну, бояре прислали в Москву подробное описание 133 случившегося во время пути и при венчании. На дороге к Вильне встретили княжну князья Вяземские и принесли поминки. За 5 верст до Смоленска встретили поезд паны послы, уехавшие вперед из Дорогомилова, наместник смоленский и все смоленские