Этруски - Жан-Ноэль Робер

Авл Персий, «Сатиры», III, 28; Ювеналий, «Сатиры», VIII, 1) подтрунивали над тщеславием, заставлявшим этрусков видеть свое семейное предназначение в составлении генеалогического древа. Сам Меценат, могущественный министр Августа, крупный вельможа и потомок знаменитого этрусского рода, водружал свое генеалогическое древо в атриуме своего жилища, чтобы все знали о его аристократическом происхождении. Даже после смерти этруск не желал отказываться от свидетельств своих высоких достижений и достижений своих предков. Рисунки, которые украшают гробницы, напоминают о часах славы семьи и заменяют семейные архивы. Такова, например, гробница Франсуа в городе Вульчи.

Примеры заботы представителей богатых семей о том, чтобы сохранить в письменном виде рассказ о своей жизни, во множестве найдены при раскопках в городе Тарквинии. Речь идет об элогиях (названных «Тарквинийскими элогиями»), написанными на латинском языке в последнем веке до н. э. Они напоминают те, что были составлены в Риме для восхваления героев ранних римских легенд, лишь в Тарквиниях Таркон заменил Энея. Но в них упоминаются также и имена реальных персонажей, в основном нам неизвестных, что свидетельствует о том, что богатые этрусские семьи должны были призывать на помощь образованных людей, чтобы отмечать в письменном виде то, что устная традиция могла бы легко стереть из памяти людей. Подозреваем, что элогии могли приукрашивать факты, как это имело место в Риме. Но все же они составляли exempla, на котором базировалось воспитание, и концепция истории могла там найти один из источников вдохновения.

Таким образом, мы видим, как воскресают в памяти фигуры, принесшие славу своему городу, храбрые воины или известные магистраты, чья карьера записывалась в нескольких строках на их саркофагах. Иногда мы встречаем там известную фамилию, как, например, семью Спуринна, один из представителей которой, будучи гаруспиком, предостерегал Юлия Цезаря 1 марта 44 года до н. э. об опасности. Цезарь не послушался его предсказаний, и через некоторое время его судьба подтвердила волшебный талант этруска.

♦ Театр и поэзия

Хотя у нас и нет никаких литературных доказательств существования драматического искусства у этрусков, кроме цитирования Варроном некоего Вольниуса, который якобы писал трагедии во II веке до н. э., нет сомнений, что тосканцы знали и любили театральные постановки. Открытие небольшого театра, выполненного в виде амфитеатра, недалеко от гробницы Тарквиний (он датируется IV веком до н. э.) показывает, что он использовался в религиозных и погребальных целях.

Точно так же открытие в Тарквиниях, Кьюзи и Вольтерре саркофагов, на которых изображены сцены из греческих трагедий и театральные мизансцены, позволяет понять интерес, имевшийся у этрусков к драматическому искусству. Эти саркофаги датируются самое позднее III веком до н. э., то есть тем временем, когда римский театр делал лишь первые шаги, и это не позволяет говорить о каком-то римском влиянии в этой области. Греческое присутствие в Этрурии объясняет происхождение этих сцен, а также транскрипцию греческих имен в этрусском языке (Achle для Ахилла, Clutumsta для Клитемнестры, Alechsentre для Александра), и это показывает, что тосканцы были очень схожи с ними и даже адаптировали свой язык к их произношению. Без сомнения, они переводили греческие произведения или сами писали пьесы, в которых действующими лицами были греческие герои.

То, что археологи не нашли остатков этрусских театров, объясняется, по всей видимости, использованием разборных деревянных подмостков, как это одно время делали римляне. Можно допустить, что Вольниус был одним из целого списка драматических поэтов, сюжеты которых нашли отражение на камнях саркофагов, но имена которых нам не известны и не будут известны никогда.

Однако если этот театр находился под влиянием греков, то можно задать вопрос: а существовал ли вообще чисто этрусский театр? Тит Ливий сообщает нам о существовании одной римской традиции, которая была заимствована в Этрурии. Речь идет о том, что во время эпидемии чумы, охватившей Рим в 364 году до н. э., в числе других средств для умиротворения богов римляне стали использовать особые представления, которые можно считать первыми театральными представлениями в городе. Согласно одному латинскому историку (VII, 2, 4), для этого из Этрурии приглашали так называемых «игрецов» (ludions) — это слово происходит от слова «игра» (ludi). Они должны были танцевать под музыку флейты, но «без каких-либо текстов и жестов, обычно сопровождающих пение». Это свидетельство отсылает нас к танцам и к музыке, которые занимали видное место в жизни этрусков и оставили нам много изображений в гробницах Тарквиний.

Согласно тому же Титу Ливию, римская молодежь (то есть «juniores» в возрасте от семнадцати до сорока шести лет) начала подражать этрусским «игрецам», «бросаясь в развлечения с импровизированными стихами» — фесценнинами. Речь идет о поэзии очень простой, вольной, даже шуточно-бранной, которая рождалась во время народных праздников и которая стала называться по имени этрусского города Фесценниум. Этот этрусский обычай — возможно, имевший религиозный характер — потом лег в основу италийского фарса. Мало-помалу эта практика вошла в привычку и, согласно Титу Ливию, дала актерам-римлянам новую форму выражения. Так появились «гистрионы», так как по-этрусски «игрец» назывался «ister». Гистрионами стали называть римских профессиональных актеров. Гистрионы образовали труппы, и тот, кто желал дать народу зрелищ, должен был обращаться к лицу, стоявшему во главе такой труппы, обыкновенно также актеру. Техника гистрионов развивалась, и постепенно сформировался первый драматический жанр — сатира (от латинского слова «satura» — смесь, блюдо, приготовленное из разной пищи), где были смешаны пение и пантомима под музыку флейты. Потом появились драмы, комедии и трагедии, а пантомимы во времена империи получили даже большее распространение, чем собственно драматические представления. Можно сказать, что этрусские фесценнины лежали в основе музыкально-танцевальных жанров, в то время как эпические и драматические жанры находились под влиянием греческого театра.

Средства для письма

Материалы, использовавшиеся этрусками для письма, мало отличались от тех, что были обнаружены археологами, например, в римских Помпеях. Двумя основными носителями текстов являлись деревянные таблички, покрытые воском, и льняная ткань. Писали этруски тростниковыми стилосами в первом случае, и птичьим пером — в втором. Краска имела естественное происхождение: обычно это была разведенная сажа или чернила морской каракатицы. Хотя мы и не обладаем никакой точной информацией, можно думать, что в этой области, как во многих других, римляне заимствовали методы письма у этрусков. Вспомним, что прежде чем обратиться к Греции, благородные римляне посылали своих детей проходить «университеты» в Этрурию, а именно в Цере.

Табличка, обнаруженная в Марсильяна д’Альбенья, датируемая VII веком до н. э., представляет собой образец первого типа носителя за одним исключением — она не деревянная, а из слоновой кости. Она была найдена в одном из погребений, и надпись на ней, будучи