Советская матрица - Сергей Георгиевич Кара-Мурза

рабочие – пьяницы и лентяи, крестьяне – лентяи и пьяницы. Советское общество и советские люди описывались в терминах социальной тератологии – парадигмы социального уродства, которая якобы адекватно отображает реалии. Это, разумеется, не могло не пройти бесследно для самоощущения представителей этих общностей и для их социального настроения, избираемых ими адаптационных стратегий – от эскапизма до группового пафоса.

Происходила массированная дискредитация профессиональных сообществ, обессмысливание деятельности профессионалов» [13].

Вот вывод психиатра, зам. директора Государственного научного центра клинической и судебной психиатрии им. В.П. Сербского (2010 г.): «Затянувшийся характер негативных социальных процессов привел к распаду привычных социальных связей, множеству мелких конфликтов внутри человека и при общении с другими членами общества. Переживания личного опыта каждого человека сформировали общую картину общественного неблагополучия. Переосмысление жизненных целей и крушение устоявшихся идеалов и авторитетов способствовали утрате привычного образа жизни, потере многими людьми чувства собственного достоинства. Отсюда – тревожная напряженность и развитие “кризиса идентичности личности”… Развиваются чувство неудовлетворенности, опустошенности, постоянной усталости, тягостное ощущение того, что происходит что-то неладное. Люди видят и с трудом переносят усиливающиеся жестокость и хамство сильных» [14].

Разведенные реформой части общества уже осознали наличие между ними барьеров и разрывов. Глубокая трещина прошла по экономическим, социальным и мировоззренческим основаниям – условно это определяется как раскол на бедных и богатых. Социологи пишут (в 2005 г.): «Бедные и богатые в России – два социальных полюса, причем речь идет не просто о естественном для любого общества с рыночной экономикой различных уровнях дохода отдельных социальных страт, источников поступления этого дохода и его структуры, но о таком качественном расслоении общества, при котором на фоне всеобщего обеднения сформировалась когорта сверхбогатых, социальное поведение которых несовместимо с общепризнанными моральными, юридическими и другими нормами» [15].

Возникшая общность предпринимателей поразила людей своим социал-дарвинизмом – это всегда было чуждо культуре России. На переднем крае конфликта – социальная справедливость именно как ценность. Выводы большого исследования социологов РАГС (конца 2009 г.): «Любое изменение моральных норм и ценностей происходит на основе моральной системы, которая регулировала взаимоотношения в обществе многие десятилетия или столетия. И даже если устоявшиеся прежде нормы формально отвергаются, они латентно продолжают функционировать. Так, например, в настоящее время колхозы сохранились в рудиментарном состоянии. Практически выродились прежние общественные организации, обеспечивавшие участие населения в коллективных формах самоуправления. В бизнесе, а также в средствах массовой информации, как уже отмечалось, культивируется индивидуализм. Тем не менее 48,2 % опрошенного населения считают коллективизм одной из ведущих норм регулирования взаимоотношений в обществе, 71 % – считают нравственной ценностью быть нужными и полезными обществу. Как показывают данные опросов, в ценностной структуре массового сознания идеалы социализма занимают достаточно видное место.

Наибольшее количество сторонников социализма среди крестьян (68 % респондентов) и рабочих (58 %); за развитие капиталистической рыночной экономики отдали голоса 65,5 % представителей малого и 75 % – среднего бизнеса. Последние данные отражают социально-классовый аспект дифференциации нормативно-ценностных ориентаций. Любопытна и латентная связь, обнаруженная с помощью семантического дифференциала и кластерного анализа данных опроса. Капитализм ассоциируется в сознании многих людей с диктатурой и национализмом, а социализм – с демократией» [16].

Таким образом, большинство рабочих и крестьян, двух самых массивных «тягловых» социальных групп, – сторонники социализма, хотя и пассивные. Против них – неустойчивые, почти маргинальные группы «представителей малого и среднего бизнеса». За последние двадцать лет стало ясно, что держать страну они не смогут и не будут. Вот вывод социолога в 2012 г.: «Средний потребительский слой в нынешней России не может осуществлять функцию социального стабилизатора, определенную М. Вебером. Сегодня четверть этого “стабилизатора” склоняется к эмиграции, а три четверти надеются отправить своих детей жить за границу. У среднего потребительского слоя нет ни классового самосознания, ни классовых интересов, ни классовой солидарности, ни других основополагающих признаков класса. Нельзя отождествлять статистическую группировку и исторически сложившееся стабильное социальное образование. Это – принципиально разные общественные категории» [17].

Задача государства – трезво оценить угрозы, которые вызревают в такой неравновесной системе, которой является нынешняя Россия. Затягивать положение, при котором население расходится по двум дорогам, нельзя. Нужно думать об альтернативах, которые разрешат или на время «заморозят» этот конфликт.

Литература

1. Грей Дж. Поминки по Просвещению, М.: Праксис, 2003. С. 136, 142.

2. Драгунский Д., Цымбурский В. Рынок и государственная идея // Век ХХ и мир. 1991. № 5.

3. Аронов А. Россия на перепутье. // Московский комсомолец. 1992. 12 фев.

4. Драгунский Д. Имперская судьба России: финал или пауза? // Век ХХ и мир. 1992. № 1.

5. Рубцов А.В. В кн.: Этос глобального мира. М.: Восточная литература, 1999. С. 63.

6. Головачев Б.В., Косова Л.Б. Ценностные ориентации советских и постсоветских элит // Куда идет Россия?.. Альтернативы общественного развития. М.: Аспект-Пресс, 1995. С. 183–187.

7. Горяинов В.П. Социальное молчание как концепция особого вида поведения (о книге Н.Ф. Наумовой «Философия и социология личности») // СОЦИС. 2007. № 10.

8. Рукавишников В.О., Рукавишникова Т.П., Золотых А.Д., Шестаков Ю.Ю. В чем едино «расколотое общество»? // СОЦИС. 1997. № 6.

9. Назаров М.М. Социальная справедливость: современный российский контекст // СОЦИС. 1999. № 11.

10. Рукавишников В., Халман Л., Эстер П. Политические культуры и социальные изменения. Международные сравнения. М., 1998. С. 132.

11. Шмелев Н. Авансы и долги // Новый мир. 1987. № 6.

12. Голенкова З.Т., Игитханян Е.Д. Процессы интеграции и дезинтеграции в социальной структуре российского общества // СОЦИС. 1999. № 9.

13. Кармадонов О.А. Социальная стратификация в дискурсивно-символическом аспекте // СОЦИС. 2010. № 5.

14. Александровский Ю.А. Социальные катаклизмы и психическое здоровье // СОЦИС. 2010. № 4.

15. Голенкова З.Т., Игитханян Е.Д. Профессионалы: портрет на фоне реформ // СОЦИС. 2005. № 2.

16. Бойков В.Э. Социально-политические ценностные ориентации россиян: содержание и возможности реализации // СОЦИС. 2010. № 6.

17. Симонян Р.Х. Реформы 1990-х годов и современная социальная структура российского общества // СОЦИС. 2012. № 1.

2014

Чрезвычайная функция государства: оздоровление общности российских предпринимателей

В реформе, начавшейся в конце 1980-х годов, перед государством встала сложная проблема – рекрутирования и формирования совершенно новой для России социокультурной общности частных предпринимателей, владельцев капитала.

Предпринимательство всегда предполагает не только экономический, но и духовно-нравственный проект. Обе части важны для достижения легитимности этой деятельности, а без нее никакое предприятие не добьется успеха. В СССР сообщество предпринимателей (пусть не частных) было важной частью элиты и государства39.

При рыночной экономике общность частных предпринимателей также становится необходимым партнером государства (и в то же время клиентом, соучастником в коррупции и в большой мере врагом чиновников госаппарата). К задаче воспитания новых собственников народного хозяйства политическая власть в постсоветской России не была готова ни теоретически, ни на опыте – формирование сообщества предпринимателей