На изломе осени - Дарья Андреевна Кузнецова

Евгения пожала плечами.

«Джед О’Данн выбрал свою особенную жертву».

Прощаясь, она пожелала Свете хорошего вечера и спустилась к стоянке. У машины ожидал муж и белозубо улыбался. В вороте чёрной куртки алела рубашка, мускулистые ноги обтягивали кожаные брюки. Ему безумно шёл новый образ! И короткая стрижка. Зелёные глаза Бойла светились счастьем и искренней любовью. Шагнув к жене, протянул букет роз.

— Моей прекрасной леди.

— Сбылась твоя мечта, — принимая цветы, проворчала она. — Полгода уговаривал меня оставить работу. Рад?

— Ещё как, — Бойл открыл перед женой дверцу и тут же захлопнул её. — А ещё я доволен, что ты взяла цветы. Теперь твои руки заняты, а это значит, что поведу я!

Он помог жене усесться на пассажирском сидении.

— Хитрец, — с любовью произнесла Женя.

Они посетили клинику, а затем сразу поехали в аэропорт. Во время полёта Бойл не выпускал руку любимой, а в Дублине взял такси. В Клифден они добрались только к вечеру.

Евгения вышла из машины и, поёжившись, посмотрела в хмурое небо. Когда такси отъехало, начал накрапывать мелкий дождик, и ветер принялся дёргать ветви деревьев, по долине разливался сизый туман. Кажется, ей почудился образ всадника. Сердца коснулась тревога…

Подошёл муж и обнял.

— Пойдём в дом, — шепнул он, прогоняя страх и даруя умиротворение. — Рэдирсы уже заждались. Грэди не терпится познакомиться с младшим братиком.

— У меня мурашки, стоит подумать об этом, — пробормотала Женя.

Дверь в дом распахнулась, и на пороге в свете священного она увидела очертания пожилой пары.

[1] Брэт — красный кельтский плащ

[2] Имя Короля Охоты из другой истории

[3] Гейс — табу, которое назначалось в качестве противовеса при вручении даров.

Лисси Амаголия. Зимняя принцесса

Annotation

Если тебя выбирает фейри, отказаться уже не получится.

Соне было четыре, когда она впервые увидела Дикую охоту в небе над своей фермой. Поздно ночью маленькой девочке не спалось, ночник не разгонял страшные тени по углам комнаты, и, как назло, явно начиналась гроза.

Девочка встала с кроватки, опасливо подошла к окну, чтобы убедиться, что мама перед сном закрыла окна. Мама говорила, что очень важно на ночь закрывать все окна и двери, чтобы никто из Маленького народца и Добрых соседей не проник в дом. Соня хотела верить, что это сказки для маленьких (а она уже большая), но мама была слишком убедительна, рассказывая про многочисленных ши, с которыми приходится соседствовать посреди лесов и полей Ирландии.

Прячась за шторкой, так, на всякий случай, девочка и увидела мчащуюся по грозовому небу Дикую охоту. И застыла, не в силах отвести взгляда.

Среди черных, взрывающихся ослепительными молниями туч неслась кавалькада всадников, окруженных огромными псами. Охота находилась слишком далеко, но даже на таком расстоянии можно было расслышать смех, крики и лай гончих. Впереди всех на пугающем вороном коне мчался молодой мужчина, изредка трубя в охотничий рог. И звуки рога вторили раскатам грома, становясь все ближе и ближе.

Соня отшатнулась от окна, увидев, что охота приближается к ее дому, и кинулась в кровать, прячась под одеяло и крепко прижимая к себе мишку. Закрыв глаза в испуге, она с ужасом считала секунды между ударами грома, понимая, что чем меньше время, тем ближе Дикая охота.

К кому они направлялись? К О’Коннорам? К Брайанам? К О’Нейли? Кто еще живет в той же глуши, что и она с родителями?

Внезапно настала тишина, и это напугало девочку до слез. Но мама клятвенно просила не привлекать внимание фейри, затаиться и вести себя тихо-тихо, чтобы они не заметили.

― Где она? ― Внезапно незнакомый мужской голос, раздавшийся прямо в доме, заставил Соню прикусить ухо медведю, и все равно писк вырвался из губ.

― Не трогайте ее, пожалуйста, она всего лишь ребенок! ― Мамин голос, наполненный ужасом и мольбой, испугал девочку, и она не выдержала. Как была ― босая и в ночной рубашке, Соня выбежала из комнаты, туда, вперед и вниз, к маме и папе, которые защитят от всего!

― Она обещана мне, и ты это знаешь, женщина. ― Услышав незнакомый голос, девочка замерла на пороге гостиной, не зная, что делать.

Камин догорал, и едва тлеющие угли не могли осветить большую комнату. Но тут ударила молния, и в ее вспышке Соня заметила все ― словно картинка отпечаталась в мозгу.

Папа сжимал в объятиях плачущую маму, крепко прижимая к себе и загораживая от высокой фигуры в длинном плаще. Незнакомец заинтересованно наклонил голову, рассматривая сверху вниз стоящих перед ним людей, а сам легко поглаживал по загривку сидящую у его левой ноги здоровую пушистую собаку.

Ирландский волкодав ― такого же щенка папа обещал подарить Соне на ее пятый день рождения. Папа рассказывал, что это лучшие собаки на свете, которые никогда не предадут хозяина и защитят его даже ценой своей жизни, не считаясь с тем, кто у них противник. Такую бы собаку девочке сейчас!

Пес вскочил, реагируя на новое действующее лицо, но пока не зарычал, лишь настороженно смерил Соню взглядом. Хотя она, ниже стоящего на лапах пса, явно не была ему угрозой.

― А вот и она… Моя маленькая зимняя принцесса… ― Незнакомец обернулся, а мама кинулась к Соне.

― Нет! Не трогай ее! ― Девочка ничего не понимала, из рук схватившей ее матери разглядывая ночного гостя. Им оказался тот самый всадник, кто первым мчался на коне впереди всей Дикой охоты. Красивый, как с картинки из маминого журнала. Соня с открытым ртом разглядывала поразившего ее молодого человека.

Гладкая, безупречная и белая кожа лица, черные густые брови и пронзительно-голубые глаза, словно два кристаллика льда, светящиеся изнутри. Голова незнакомца была увенчана короной из рогов и клыков зверей, а ворот плаща украшала шкура неизвестного Соне животного. Такая пушистая и лоснящаяся, что девочка, несмотря на испуг от всего происходящего, захотела запустить в нее ручки и погладить шерсть.

И Король (мама рассказывала про то, что если у человека корона на голове ― то он король) был очень, очень, очень красив. У Сони снова начались слезы, и их пришлось вытереть кулачками.

― Не паникуй, ты ее пугаешь, правда? ― Мягко улыбнувшись, Король шагнул вперед, перехватывая девочку из рук сопротивляющейся матери, которая почему-то так и не смогла ничего сделать. ― Как