Военная знать ранней Византии - Евгений Павлович Глушанин

император, из Иллирика (Malala. 388); Патрикий же был фригийцем (Proc. ВР. I. 8. 2), военная карьера которого, видимо, началась еще при Зеноне. Анастасий уже в 492 г. назначил его magister vacans и отправил воевать с исаврами (Ехс. de insid. 167). Это первое известие о Патрикии можно понимать таким образом, что он был в числе римских офицеров, на которых и сделал ставку Анастасий в начале своего правления. Отсутствие упоминаний о нем в период исаврийского мятежа в известной мере свидетельствует о том, что он был офицером средних способностей (Захария, например, характеризует его как малоразумного человека — VII. 4), не совершавшим грубых военных просчетов, как Диогениан, но и не являвшимся талантливым полководцем, как Иоанн Скиф. Но это обстоятельство, очевидно, больше устраивало Анастасия, когда он подыскивал кандидатуру на пост презентального магистра уже в мирных условиях: императору в деле восстановления оборонного потенциала был необходим послушный исполнитель, не обладавший победными лаврами и популярностью в армии. После окончания персидской войны (в которой он проявил себя посредственным военачальником, снискавшим упреки императора — Zach. VII. 6) он вовлекался в религиозные споры и даже оказывал услуги монахам (PLRE. II. 841), хотя последнее обстоятельство (передача императору жалобы монахов на несторианство патриарха Македония), при его личном православии, еще не является доводом в пользу его влияния на Анастасия. В 512 г. он и Келер, senatores, как называет их Комит Марцеллин, вышли с увещеваниями к мятежному народу и были встречены камнями (Marc. Com. a. 512). Поскольку в этом случае православие Патрикия не остановило толпу, то можно сделать вывод, что он во всем был послушным императору, полностью им манипулирующим. В самом деле, стоило Патрикию лишь однажды высказать опасения, не сочтут ли его изменником, если он потерпит поражение от Виталиана, с которым его связывала давняя дружба, как Анастасий изгнал его из дворца (Malala. 404). Если верно предположение, что неназванным в De ceremoniis (Ι. 93) магистром, выдвинутым в качестве претендента на престол схолариями после смерти Анастасия, и был Патрикий (PLRE. II. 842), то опала его не была продолжительной. Из всего этого материала напрашивается вывод, что Патрикий был совершенно невлиятельным, послушным служакой и именно благодаря этому устраивающему императора качеству столь долго продержался на посту презентального магистра.

Итак, подчинялась ли персональная политика Анастасия в отношении военной верхушки после введения хрисотелии югов какому-то единому плану? Очевидно, да. После адэрации воинских повинностей наемнический элемент, а следовательно, и корпоративный дух, в армиях империи несомненно увеличился и потребовал со стороны правительства более эффективных мер для обеспечения лояльности войск. Анастасий при подборе командования опирался на более преданных ему людей, нежели это делалось императорами ранее. Назвать это в полной мере фамильной политикой, однако, нельзя, но устойчивые элементы ее налицо, прежде всего в том, что император использовал в качестве армейских магистров своих племянников. А. Кэмирон предположил, хотя и не совсем убедительно, что Анастасий выдал замуж своих племянниц за Сабиниана, сына Сабиниана Магна, и Мосхиана, сына одноименного магистра Иллирика, убитого при Зеноне, с целью приблизить их к императорской фамилии[351]. С другой стороны, заметно, что акцент на преданность при замещении командных постов был явно в ущерб старой установке на персональный профессионализм выслужившихся офицеров, вместе с которым постепенно уходили в прошлое представления о временности компетенций магистров войск. Несомненно и то, что усиление зависимости служилых потестариев от императорской власти объективно вело к росту авторитарных тенденций последней. Все эти возникшие при Анастасии явления более рельефно обнаружили себя уже при Юстиниане.

Обеспечение мира на восточной границе позволило Анастасию больше средств направить для оборонного обустройства балканского региона. Разворачивается широкое крепостное строительство[352], пополняются гарнизоны и корпус государственных федератов, воссоздается фракийская походная группировка и, соответственно, пост магистра Фракии. Не исключено, что в 500-х гг. его занимал гот Гунтигис (Iord. Get. 266). Во главе какого магистерия и когда был упомянутый в “Пасхальной хронике” Филоксен, сказать трудно. Предположение Д. Мартиндейла, что речь идет о Фракии (PLRE. II. 879), все-таки безосновательно. Под απο στρατηλατών (Chron. Pasch. а. 519) может подразумеваться любой магистерий, в том числе и вакантный. Неясно также, за что (можно лишь предположить, что за противодействие монофизизму) Филоксен был сослан Анастасием, хотя сам этот факт обнаруживает беспомощность и магистров, и эксмагистров в любых проявлениях их оппозиционности императору и отсутствие у них действенного средства давления на правительство.

Фактически при Анастасии лишь однажды[353] войска вышли из-под правительственного контроля — во время мятежа Виталиана. Основным ядром мятежа стал корпус государственных федератов, которому Анастасий сократил выдачу федератских аннон (Ioann. Ant. fr. 214e. 1). Несмотря на сообщение Иоанна Антиохийского о полном упразднении федератских аннон, а следовательно, и всего федератского корпуса, думается все же, что император хотел лишь сократить его, полагая достаточным их меньшее количество в условиях, когда стратиотские походные подразделения Фракии достигли определенного количественного уровня. Лично для Виталиана это означало бы резкое падение его престижа, возможно, даже понижение в чине и перевод на должность одного из командиров стратиотов, где им безнаказанно помыкал бы его личный враг Ипатий. Все это, однако, не позволяет утверждать, что федератский мятеж подготавливался долгое время[354]; скорее он вспыхнул сразу после получения вестей о новшествах в сфере снабжения. Снабжение армии во Фракии являлось для правительства постоянной сложной проблемой. В то время как в восточных провинциях повинность закупки у посессоров продовольствия в фиксированных ценах (coemptio) и дальнейшая транспортировка его к войскам ликвидировалась, для Фракии Анастасием было сделано изъятие, “поскольку вследствие набегов варваров сократились земледельцы и не достаточна поставка продуктов установленным там воинам” (CJ. X. 27. 2. 10). Какое-то время во Фракии (локализация возможна вследствие упоминания в законе хартулариев нумеров и федератов) практиковалось, смотря по обстоятельствам, снабжение обоими видами анноны: и натуральной, и адэрированной — по желанию солдат (CJ. XII. 37. 19), пока, наконец, в 513 г. Анастасий не запретил поставлять annona naturalis (Exc. de insid. 143: σιτησεως δημοσίας των..φοιδερατικών ανώνων) федератам, решив в духе своей налогово-финансовой политики предоставлять им только адэрированную аннону. В условиях разоренного варварскими набегами балканского региона приобрести продовольствие было непросто и ставило федератов перед необходимостью грабежей гражданского населения, а значит, и конфликтов с властями, либо обрекало на голод[355].

Ипатию и его офицерам не удалось предотвратить разрастание бунта. Виталиан же прекрасно понимал, что без поддержки солдат походных и пограничных войск фракийского магистерия и дунайских дукатов его дело обречено на поражение, ибо о каком давлении на правительство можно говорить в той ситуации, когда в