Военная знать ранней Византии - Евгений Павлович Глушанин

3). Далее и Захария и Евагрий говорят о назначении Виталиана στρατηγόν έ ν о ς των (разрядка наша. — Е. Г.), καλούμενων πραισέντων. Прокопий инициатором аферы с Виталианом делает не Юстина, что ставит особняком его рассказ, а Юстиниана: “Вслед затем он призвал и тирана Виталиана, которому еще раньше предоставил ручательства относительно безопасности…” (Hist. arc. 6. 27). Думается, что резюмировать все это можно только следующим образом: сразу после избрания Юстина императором Юстиниан был назначен комитом и вскоре также презентальным магистром, которым он был к моменту прибытия Виталиана в Константинополь. Ранг презентального магистра, предоставленный Виталиану, был почетным, как например, полномочия magister militum praesentalis Иоанна в 515 г. В какой-то мере это подтверждается и данными Константина Порфирогенета (De them. 34), который называет Юстиниана, когда тот «был цезарем при Юстине, μονοστρατηγος, т. е. как бы подразумевается время, в которое Юстиниан имел коллегу по презентальному магистерию.

У Захарии имеется одна деталь, отсутствующая у других авторов, относительно того, что Юстин после убийства Виталиана ничем не повредил войску последнего (Zach. VIII. 2). Очевидно, речь идет о какой-то небольшой личной свите Виталиана (Марцеллин Комит говорит о satellites — Marc. Com. a. 520), сопровождавшей его сначала к месту встречи с Юстином и затем переведенной в разряд стратиотов или федератов. Но вряд ли этот небольшой отряд можно отождествить со второй презентальнои армией сомнительно также, чтобы эта свита позволила Виталиану влиять на политику Юстина с позиции силы. Примечательно, что никаких попыток отомстить за гибель своего командира этот отряд не предпринял, очевидно, влившись после убийства Виталиана в официальные силы.

Убийством Виталиана[365], напугавшего Юстина своей политической активностью, завершился период упрочения новой династии у власти и реорганизации правящей элиты. Примечательными событиями начала новой эпохи стали как единовластное распоряжение Юстинианом презентальными силами, так и возвращение Ипатия на пост магистра Востока. Не исключено, что это новое назначение Ипатия мотивировалось следующими обстоятельствами: 1) Юстин и Юстиниан убедились в лояльности Ипатия и, при его бездарности как полководца и непопулярности в армейских кругах, не опасались узурпации с его стороны; 2) сам факт появления Ипатия, бывшего доверенного лица Анастасия I в религиозных вопросах, на Востоке в прежней должности должен был успокоить влиятельные монофизитские группы, встревоженные халкедонским радикализмом (достаточно вспомнить его призывы к расправе с Севером Антиохийским) Виталиана. В целом Ипатий, видимо, вряд ли проявлял оппозиционность по отношению к новому режиму; Юстин же, напротив, не избавился от подозрений. Так, когда в 525 г. переговоры с персами об условиях мирного договора и способе адоптивации Хосроя не удались, и Руфин (согласно Захарии, Фарасман — VIII. 5), один из руководителей византийской дипломатической миссии, обвинил в этом Ипатия, император приказал пытать приближенных последнего. И хотя позже обнаружилась невиновность Ипатия, он был смещен со своего поста (Proc. BP. I. 11. 38–39).

Интересно, что Юстиниан при жизни Юстина не стремился выдвигать на высшие посты военной администрации своих людей, не желая, очевидно, до собственной интронизации ни каким-то образом скомпрометировать себя подобными действиями в глазах столичного населения, ни иметь вообще любых конкурентов в предстоящем престолонаследии. И, наоборот, активное продвижение по ступеням военной иерархии нового поколения офицерства началось только после провозглашения Юстиниана императором, которое, кстати, произошло без 180 всяких выборов в довольно скромной политической обстановке (De cer. I. 95). Юстиниан в данном случае сам представлял армейскую верхушку и тем самым формально процедура конституционного избрания принцепса была соблюдена. Отсюда не исключено, что смещение Ипатия было инспирировано Юстинианом, прекрасно осведомленном о состоянии здоровья своего дяди. Источники не дают однозначного ответа, кто был преемником Ипатия. Д. Мартиндейл „считает, что им стал, причем именно в ранге магистра Востока, малоизвестный дукс Осроэны Либеларий (PLRE. II. 675–676). Основанием послужило упоминание Прокопием (Proc. BP. I. 12. 23) похода какого-то войска под командованием Либелария в 527 г. на Нисибис. Чуть ранее Прокопий повествует о действиях другой армии, вторгшейся в Персармению, во главе которой были Велизарий и Ситта (BP. I. 12. 21). Захария также рассказывает о набеге на Нисибис, но произведенном Тимостратом, которого он называет дуксом и стратилатом (Zach. IX. 1). После неудачи операции под Нисибисом, по Прокопию, Юстин сместил Либелария и “назначил Велизария командиром каталогов в Даре” (ВР. I. 12. 24); согласно Захарии (IX. 2), Велизарий заменил Тимострата после смерти последнего. Думается, что у обоих авторов речь идет об одном и том же походе, поскольку в обоих рассказах оба дукса предприняли его из Дары. У Захарии лишь возникла путаница в именах полководцев, ибо Прокопий вряд ли мог ошибиться, упоминая о важном событии своей биографии — назначении секретарем к Велизарию в это время. Видимо, именно в связи с рассказом о начале своей карьеры у Велизария Прокопий и упомянул этот незначительный эпизод о набеге на Нисибис. У других авторов, за исключением Захарии, он просто отсутствует. Малала же одним из первых шагов ставшего императором Юстиниана называет назначение Ипатия вновь магистром Востока (Malala. 423). Представляется, что из всех приведенных данных источников возможна следующая реконструкция: после смещения Ипатия в 525 г., произведенного из-за предстоящей интронизации Юстиниана для монополизации мнения военной элиты империи (учтем, что войсками балканского региона командовал Герман), оказывавшей в качестве т. н. конституционной силы влияние на выборы императора, магистерий Востока оставался вакантным; Либеларий и Тимострат были дуксами. В лучшем случае одного из них на время похода под Нисибис назначили magister vacans. Юстиниан же, став сначала официальным соправителем, а затем императором, вернул Ипатия на ту же должность. Следует, однако, подчеркнуть, что все эти маневры Юстиниана говорят вовсе не о силе и влиянии на императорскую политику магистра Востока, но об опасениях Юстиниана относительно оппозиционных новой династии групп, которые могли бы потребовать учесть при выборах императора также кандидатуру (или, в крайнем случае, мнение) Ипатия. Примечательно также, что новый режим достаточно долгое время стремился поддерживать внешне хорошие отношения с родственниками Анастасия I, не оттесняя их совершенно от политической деятельности. Так, в 526 г. послом к гуннам в ранге стратилата был направлен Проб, племянник Анастасия (PLRE. II. 912). Тот же Проб в 528 г. позволил себе в консистории критику в адрес Юстиниана, но не был репрессирован последним (Malala. 438).

Причины последнего смещения и полного удаления Ипатия с военной службы в 529 г. были разнохарактерны. В какой-то мере это можно поставить в связь с публичными насмешками Проба над императором, т. е. с проявлениями оппозиционности остатков прежнего режима (не исключено, что Проб съязвил по поводу “выборов” Юстиниана). Поэтому политически стремление Юстиниана избавиться от Ипатия, последнего представителя военной верхушки Анастасия I, вполне объяснимо.