«Любимые, ждите! Я вернусь…». Фронтовые письма 1941–1945 гг. - Нина Константиновна Петрова

девственной чистотой чувств. Я это очень давно понял, еще за несколько лет до начала нашей совместной жизни и понял на собственном горьком опыте. В день нашего 10‑летнего юбилея я от чистого сердца любящего сердца желаю сохранить свои светлые чувства ко мне, а я сохраню для тебя. Я думаю, что именно красота совместной жизни заключается в этом.

Еду я хорошо в жестком, но спальном вагоне. Взял постель, а больше мне ничего и не нужно. В поезде нашелся еще один товарищ тоже едет на эти курсы. В общем все устроилось хорошо. Через пару дней будем в Куйбышеве. А сейчас поезд идет и уносит меня все дальше и дальше от тебя, моя славная Асюшка, но не печалься будет время, когда поезд будет добрым, тогда он с большей скоростью примчит меня к тебе. И мы снова переживем напоенную радостью встречу.

Твой любимый Димусь.

21.05.1942 г. Здорово моя Асюшка!

Три дня тому назад я писал тебе письмо, нет наврал четыре дня тому назад, а сегодня опять решил написать. Ты наверное на меня уже сердиться начинаешь, что я так часто тебе пишу. А мне просто хочется тебе писать, понимаешь не могу я долго не писать. Мне хочется с тобой разговаривать, хотя при помощи чернил, ручки и бумаги. Поговорю и становится веселее, что называется отведу свою душу. Милая Асюшка, посмотрела бы ты на меня какой я стал. Смуглый, заветренный до черноты, но подтянутый и подобранный, одним словом старый солдат. Изменений пока нет никаких за исключением того, что присмотрелись ко мне, подизучили и теперь если нужен куда человек который бы не подкачал и не подвел, посылают меня или еще такого же как я. Одним словом из общей массы уже выделили. Я так и знал, что не обойдется без этого. Хотя мне от этого совсем, совсем не легче, а на много раз труднее, но что поделаешь, такова уж моя участь. Вот и сегодня. Дежурным по роте. Рота ушла на занятия, утром я рапорт «оторвал» и сейчас свободен в общежитии тишина, вот я и решил употребить время в разговорах с тобой моя голубица. Писем пока от тебя не получал…

Посылаю тебе две справки. Одна общая на что понадобится, другая на снижение квартплаты, но не знаю, может быть эта справка на снижение квартплаты поможет тебе как мертвому кадила. Вобщем, ты там на месте лучше узнаешь должны снизить если не снизили. Когда будешь писать мне, напиши получила ли ты денежный аттестат.

Ну бывай здорова. Пиши не ленись и не забывай. Если забудешь, грешно тебе будет…

Твой Димка.

Б/д Асюшка, махнатка…

Утром получил от тебя твоих два письма… не знал содержание этих твоих двух писем. Когда я прочитал твои письма… оказалось, что я как будто отвечал тебе в своем этом письме на твое письмо. Вот что значит сердца любят и мысли едины. В связи с этим считай мое письмо ответом на три твоих. Тебе это невыгодно, но ты мне должна простить, моя мохнатка, я ведь очень мало времени имею. Я очень хорошо понимаю, моя радость, твое желание чтобы я вернулся. Я и не думаю не вернуться. Однако, идет жестокая, свирепая война, а на войне гибнут люди. Я не трус, за свою шкуру дрожать в бою не буду, но безрассудно и дешево свою жизнь не отдам. Верь в то, что я вернусь и я вернусь. Мысль о том, что я могу погибнуть от кровавой руки какого-либо фашистского мерзавца, ты гони прочь. Но на вещи смотри прямо, открытыми глазами, будь готова мужественно и без слез встретить самое страшное, что может быть в жизни людей которые любят жизнь и знают цену жизни, которые безгранично любят друг друга и жизнь. Верь в то, что я сильнее, умнее, хитрее и осторожнее любого фашистского вояки, не одолеть им меня и наш народ. Заехать к вам мне самому хочется очень, но навряд ли удастся. Даже можно сказать совсем не удастся. Через Киров слишком окружно, не пустят. Обыкновенно когда дают назначение то прямо посылают в часть или вызывают в Москву и из Москвы направляют к месту назначения. Как у меня получится, сейчас сказать трудно. Конечно, если будет возможность заехать, я ее не пропущу. Одним словом, жди моя милая, радость того времени, когда я вернусь и снова ты будешь, прильнув щечка к щечке, мерно покачиваться в моих объятиях. К 25‑летней годовщине Октябрьской революции фашистские банды будут разбиты на голову, в этом я убежден. До свидание. Крепко целую и жму руку.

16.06.1942 г. Моя милая махнатка…

Твое письмо… я получил на второй день своей лагерной жизни. Я был усталый, усталый. Прочитал письмо и усталость как рукой была снята. Ободрило твое письмо, влило новые силы и энергию. Сегодня в ночь с 15 на 17 июня, я нахожусь в наряде помощником дежурного по курсам, ночью все спят, я охраняю бдительно сон и пишу тебе моя радость письмецо, ты в это время, очевидно, тоже спишь, а может быть и видишь хорошие или страшные сны. Одним словом я пишу. Это мое самое любимое занятие, говорить с моей любимой махнаткой, делиться впечатлениями, рассказывать о своих горестях и радостях. В моей жизни и учебе самое трудное уже осталось позади, если иметь в виду только этих два месяца. Лагерная жизнь это было испытание физических и моральных сил каждого из нас. Трудностей было много я лично их все преодолел. Помимо серьезных тактических занятий пришлось бежать бегом сначала один километр, а в конце лагеря три километра, все эти трудности я преодолел и даже неожиданно для себя я стал «знаменитостью» во всей роте. Последний день лагерей у нас происходили суточные учения. Я был выделен командиром взвода для организации обороны. За сутки разыгрывали три боя, во всех трех боях я организовывал оборону. Представь себе, что неожиданно для себя у меня выявился «талант». Я организовал эту оборону так, что получил сверхотличную оценку, ну вот обо мне и заговорили на всех собраниях. Старший руководитель учений комбриг представил меня и ряд других товарищей к поощрению. Одним словом «поднимай выше». Как видишь, в хвосте я не плетусь. В хвосте не буду и тогда, когда пойду в бой, если мне придется вообще быть в боях. Сейчас подбираем «хвосты», заканчиваем программу к 25 июня сдадим зачеты и настанет период ожиданий назначения. Таковы мои служебные дела. Знаешь, что я тебе хочу сказать, моя любимая