Альманах «СовременникЪ» №4(24) 2021 г. (посвященный 800-летию Александра Невского) - Альманах Российский колокол

Варваровка

Мама в то время работала в районном отделе народного образования и попросила, чтобы ее перевели работать в село Варваровку, где была вакансия учителя в школе.

Варваровка находилась в двенадцати километрах от Анапы. Село раскинулось по берегам небольшой речки, правый берег ее переходил в склон Кавказских гор, на котором росли виноградники, выше начинался густой лес. На левом берегу реки виднелись бескрайние поля, засеянные пшеницей. Добрались мы в село на подводе. Нас встретил председатель колхоза, предоставил жилье. Это был энергичный молодой мужчина. Все его уважительно звали Кузьмич. Позже, когда я посмотрел фильм «Кубанские казаки», мне показалось, что Кузьмич был похож на главного героя фильма. Да и вся жизнь в колхозе очень напоминала жизнь, отображенную в фильме. Его жена, Тамара Ивановна, была директором школы. У них были две дочки: младшая – моя ровесница, мы учились в одном классе. В школе было четыре класса. Каждая учительница вела по два класса.

В мамином классе в левом ряду сидели четвероклассники, а в правом – второклассники. Мама была доброй, но требовательной учительницей. Кроме школьных уроков организовывала различные мероприятия. Мне памятен сбор посылки для детей, эвакуированных с Украины в Сибирь. Коробка была заполнена тетрадями, карандашами, ручками, перьями для ручек, учебниками и чернильницами-непроливашками. Все это было куплено в единственном сельском магазине. Всем классом ходили на почту отправлять посылку.

В селе было тихо, текла спокойная жизнь, но постоянно слышались разрывы бомб из Анапы и Новороссийска.

В одну из ночей покой в селе был нарушен двумя сильными взрывами на склоне отдаленной горы. Взрывы были такой силы, что в домах тряслись стены и дребезжали стекла. Утром, отправляясь с ребятами за травой для коз, я узнал, что с фашистских самолетов были сброшены бомбы. Козы очень любили траву, которую мы называли березкой. Трава вилась длинными плетьми по склону холма, образуя сплошной ковер. Ее цветы напоминали рупор патефона. Срезать ее было очень легко. Серпом делался надрез по зеленому ковру, затем, подрезая корни серпом, траву скатывали в рулон и укладывали в мешок. Накормив коз свежей травой, мы гурьбой отправились смотреть место падения бомб. На крутом склоне горы, поросшем лесом, уже была проложена тропа. Первопроходцы прокладывали ее с топорами в руках. Нам навстречу попадались селяне, уже побывавшие у места падения бомб. Добравшись, мы увидели огромную воронку глубиной несколько метров. По бокам воронки торчали огромные камни.

Мне приходилось видеть воронки от бомб на улице в Анапе. Они были глубиной чуть больше метра. Здесь глубина была такова, что я побоялся спускаться в нее. Вокруг на несколько метров лес был срезан осколками бомбы и выброшенными из воронки камнями. Дальше лес был повален взрывной волной. Я взял с собой осколок бомбы. Он представлял собой кусок металла толщиной около сантиметра с острыми рваными краями. Много лет спустя, вспоминая эту воронку, я мог представить себе, какие разрушения наносили такие бомбы Новороссийску, который немцы постоянно бомбили, но полностью захватить не смогли. Сопротивление на цементных заводах продолжалось до освобождения города нашими войсками.

В лесу было много крупных черепах. Одна была такой величины, что Лёша, мой сосед по дому, захотел на ней прокатиться. Он сел на нее и поджал ноги. Черепаха не хотела его везти, спрятала в панцирь голову, ноги и спокойно ожидала, когда ее оставят в покое.

Вспоминая этот эпизод, я думаю: почему немецкий бомбардировщик не сбросил бомбы на село? Вероятно, самолет был подбит нашими зенитными батареями и не смог долететь до Новороссийска, для бомбежки которого предназначались эти бомбы.

Наступили летние каникулы. Я окончил второй класс. Интересы и занятия сельских ребят отличались от занятий городских ребят. Весной и летом мы ходили на виноградники собирать жуков-вредителей. Жуки были очень похожи на слонов, которых я видел в зоопарке в Москве. У них был длинный хобот, голова и корпус, как у слона, только в миниатюре, и цепкие ноги. Жуков мы складывали в бутылки, затем несли в ветеринарную лечебницу, где ветеринар записывал в журнал, сколько каждый из нас их собрал. За двести пятьдесят собранных жуков начислялся один трудодень. Осенью мы собирали колоски на колхозных полях. За эту работу, как и за жуков, нам начисляли трудодни. Я заработал десять трудодней и получил банку меда. Это был мой первый заработок для семьи.

Сельских ребят с раннего детства жизнь приучала к труду. В их обязанности входило пасти коз или ходить для них за травой. Вскоре мама купила двух коз, и я был принят в большую компанию пастухов. У них я научился копать корни солодки, которые можно было сосать (они сладкие), находить съедобные луковицы неизвестных мне растений и многому другому.

В период уборки хлебов очень нравилось наблюдать за работой молотилки. Она казалась огромным зверем, издающим рокот, в пасть-бункер которого женщины вилами бросали снопы, освободив их предварительно от перевясла – жгута, скрученного из стеблей пшеницы. Этот «зверь» моментально их поедал, выдавая с противоположной стороны солому, а сбоку ссыпал зерно в подставленные мешки. Снопы привозили на длинных высоких телегах, которые назывались арбами.

До села дошли слухи, что немцы заняли Анапу. Все мужское население села ушло в партизаны. Колхоз был зажиточным, имел свой винный завод, свою маслобойню. Перед уходом Кузьмич раздал колхозное продовольствие населению, нам достались два мешка кукурузы, бутыль подсолнечного масла и бутыль вина рислинг. Бабушка расходовала эти продукты очень экономно, и нам удалось прожить на них целый год.

Оккупация

Румыны заняли село без единого выстрела. Автотранспорта у них не было – приехали на множестве телег. С населением вели себя миролюбиво, но были очень вороватыми. Любую вещь, которая им понравилась, уносили в свои телеги. Складывалось впечатление, что обоз пришел в село, чтобы поживиться скромным имуществом колхозников. Вскоре в их полевом котле исчезли наши козы. Мы лишились молока, которое было хорошим подспорьем к нашему скудному рациону. Как-то утром к нам зашли румынский офицер и солдат. Офицер на ломаном русском языке спросил бабушку:

– Матка, курка есть?

– Нету, где им взяться, – ответила бабушка.

В это время в сарае закукарекал петух. Офицер обругал бабушку на своем языке и отправился в сарай. Солдат стал ловить кур и засовывать в приготовленный мешок. Куры взлетали на стропила кровли, он сбивал их палкой. Спастись удалось одной маленькой рыжей курочке: она спряталась за досками, лежащими на стяжке стропил. Бабушка долго сокрушалась, что пожалела петуха и не сварила его детям.