Красивый. Родной. (не)Мой - Галина Милоградская

— Очень смешно, Максим. Ты так больше не шути, а то я поверю.

Если бы я шутил.

Дом у родителей Регины большой, кирпичный, в два этажа. После смерти бабушки тесть отстроил. За домом сад, виноградная беседка, искусственный пруд — это тёща, любительница поковыряться в семье. Шашлык уже жарится, стол накрыт. Над мангалом колдует Витёк, старший брат Регины. Его жена, Лена, кивает, пробегая из дома к беседке с тарелками. Они тоже часть моей семьи, как и Андрей Сергеевич со Светланой Васильевной. Когда родителей внезапно не стало, именно они были рядом. Получается, их доверие тоже предаю.

— Здаров, Макс! — Витёк тянет крупную ладонь, крепко пожимает. — Как море? Волнуется?

Когда-нибудь он придумает новую шутку, но только не сегодня. Семилетние племянники уже подхватили Аделю под руку и утащили к качелям, Регина уходит в дом. Смотрю на шампуры, при виде шашлыка и овощей на гриле рот наполняется слюной. Ни у кого такой шашлык не пробовал, сам жарить не особо умею. Вроде несложно, но так, как у Витька, не разу не получалось.

— Накатим по маленькой, пока бабы на стол метают? — подмигивает Витёк и ставит на барную стойку перед мангалом графин с водкой и рюмки. Я уже давно не позволяю себе напиваться до беспамятства, это в юности осталось. Могу выпить немного для настроения, легко останавливаюсь. Вообще больше вино люблю, желательно — белое. А вот Витёк и тесть любители накатить покрепче, а если вино — то красное, непременно домашнее, креплённое и сладкое. От него потом голова как чугуном налита. Поэтому лишний раз на застолья стараюсь не попадать.

— Если только по одной, — отвечаю, поняв, что если начну отказываться, весь вечер буду выслушивать насмешки о трезвенниках и язвенниках.

— О, а вот и наш капитан дальнего плавания! — раскатистый голос тестя разносится по всему участку. — Надолго к нам, или скоро опять море зовёт, волна поёт?

Яблоко от яблони недалеко падает — привычку к однотипным шуткам Витёк перенял от отца. Улыбаюсь, пожимаю руку.

— Через несколько дней обратно.

— Ничего, скоро контракт закончится, осядешь на земле наконец.

Почему он так уверенно об этом говорит? Уже обсудил всё с Региной? Я глубоко уважаю её родителей, но один раз без меня меня женили, второй раз не прокатит. В этот момент отчётливо понимаю, что, несмотря ни на что, так и остался здесь чужим. Пытался влиться в семью, но так и не смог, навсегда останусь белой вороной. У Витька золотые руки и сеть автомастерских, Регина крутится со своими ателье, тесть завязан с компьютерами, а я… Мне подавай солёный ветер. Снова думаю об Алине — она никогда не говорила, чтобы ушёл из флота. Наоборот, гордится, что я служу. Тоскливо ноет сердце.

Надо решаться. Объясниться с Региной и уйти. Сказать, что в никуда. Не хочу подставлять Алину и Илью под удар. Алина мой паспорт никогда не видела, только военный билет, в котором нет информации о семье. Но если мы поженимся, увидит штамп о разводе… Проще сделать новый, сказав, что потерял.

Весь вечер в голове зреет план, похожий на план побега из тюрьмы. В окружении шумных весёлых людей, за столом, накрытым с такой любовью, чувствую себя совсем паршиво. Уже стемнело, вокруг зажглись фонарики. Не выдержав, выхожу из-за стола, огибаю беседку и дом, достаю телефон и набираю Алину. Она берёт не сразу. Запоздало смотрю на часы — время укладывать Илью.

— Привет, родной. Не ждала, что ты сегодня позвонишь. — Она отвечает, когда я уже почти сбросил вызов.

— Я люблю тебя, — говорю на выдохе. — И очень, очень скучаю.

Глава 4

Алина

Всему может быть объяснение. Мало ли, зачем Максим поехал в Краснодар? Может, это жена какого-нибудь сослуживца, почему обязательно другая женщина в его жизни? Я верю Максиму и не хочу знать, кто это был. Если наброшусь с обвинениями, он может решить, что следила. Хотя если перевести всё в шутку… Да, так и сделаю: посмеёмся потом вдвоём над мнительной Риткой. Как будто я не вижу, не чувствую, как он меня любит! Постепенно начинаю злиться на подругу — зачем она вообще мне это скинула? Из-за неё третий день спать не могу. Скорее бы Максим вернулся.

Ритка больше не звонит, с ней всегда так: вбросила что-то и убежала. Я тоже не звоню и не пишу ей, пусть думает что хочет, у меня же хватает забот, которые постепенно отвлекают. Набросили бумажной волокиты под конец месяца. Ещё и в садике ветрянку нашли, теперь все в напряжении ждут, закроют на карантин, или нет. Сегодня рабочий день до трёх, будет ещё три часа перед тем, как забрать Илюшку из садика, хочу посвятить их себе. По дороге предвкушаю ванну с пеной, и пофиг, что день в самом разгаре. Люблю за собой ухаживать: все эти скрабы, крема, ароматические масла… С рождением сына сложно выделять достаточно времени, но я стараюсь выкроить хотя бы полчаса на домашние спа-процедуры.

Ванна уже набирается, по квартире плывёт аромат клубники со сливками. Я уже мысленно лежу в пенной воде, когда в дверь звонят. Кого там могло принести? Плотнее запахиваю халат, иду открывать, надеясь, что незваный гость надолго не задержится. Открываю — огромный букет ярких подсолнухов, а поверх них — не менее яркие голубые глаза.

— Сюрприз!

— А почему ключом не открыл? — улыбаюсь во всё лицо.

— Хотел эффектно появиться! — Максим проходит, дверь захлопывается, и в следующую секунду оказываюсь в родных объятиях. От него пахнет морем и солнцем, самый любимый запах на свете. Утыкаюсь носом в шею и не могу надышаться.

— Я так скучал, — говорит он, обнимая одной рукой, а во второй держа букет.

— И я. Безумно скучала, — бормочу, целуя в шею. Все сомнения неважны, их просто не существует, когда Максим рядом.

— Кто-то решил понежиться в пене? — хмыкает он и демонстративно ведёт носом. Приподнимает бровь: — Не против, если я присоединюсь?

— Кто добровольно откажется от такого предложения?

Моя голова лежит на его плече, губы легко касаются моего виска. Ванная у нас обычная, не большая, поэтому колени Максима возвышаются над бортиками.

— Знаешь, — шепчет он, задевая губами ухо, — я жалею, что не могу останавливать время, чтобы задержаться в таких моментах. Не