Персоны и персонажи - Сергей Львович Макеев

флотом Франции, он был, наконец, вице-королем Америки! Свержение такого гиганта можно сравнить, пожалуй, с арестом Берии в 1953 году. В таком деле требуется верный и любимый солдатами военачальник. Король без колебаний поручил операцию д’Артаньяну. Отдавая приказ лейтенанту мушкетеров, Людовик не скрывал опасности предприятия:

— Фуке слишком могуществен и слишком умен, чтобы не воспользоваться вашим малейшим неверным шагом!

— Я сделаю все, что в моих силах, Ваше Величество! — ответил мушкетер, едва удержавшись, чтобы не прибавить «черт побери!».

Операция готовилась в такой тайне, что писцов, написавших приказ, держали взаперти до ее завершения. Чтобы усыпить бдительность Фуке, на день ареста была назначена королевская охота. Он ни о чем не подозревал и даже сказал приближенному:

— Кольбер проиграл, и завтрашний день станет одним из счастливейших в моей жизни.

5 сентября 1661 года Фуке вышел с заседания Королевского совета и сел в носилки. В это время д’Артаньян с пятнадцатью мушкетерами окружил носилки и предъявил Фуке приказ короля. Арестованный воспользовался минутной заминкой, чтобы передать известие о случившемся своим сторонникам. Те решили поджечь дом Фуке, чтобы уничтожить улики. Но их опередили, дом был опечатан и взят под охрану.

Затем д’Артаньян доставил Фуке в Венсенский замок, а несколько позже повез в Бастилию. И всюду он лично проверял надежность помещений и охраны, в случае необходимости расставлял там своих мушкетеров. Предосторожности не были излишними, однажды разъяренная толпа окружила карету, и Фуке едва не растерзали, но д^Артаньян вовремя приказал мушкетерам конями оттеснить горожан.

Наконец, арестант был сдан в Бастилию на попечение друга Бемо. Д’Артаньян надеялся отойти от этого неприятного дела, но не тут-то было! Король приказал ему и дальше оставаться с узником. Только через три года, после суда и королевского приговора, д’Аетаньян доставил осужденного в замок Пиньероль на пожизненное заключение и завершил свою печальную миссию. Надо сказать, что все это время он вел себя с арестованным благороднейшим образом. Например, он присутствовал на встречах Фуке с адвокатами, был в курсе всех дел арестанта, но ни одно слово не вышло за стены тюрьмы. Знатная дама из числа друзей поверженного вельможи написала о д’Артаньяне: «…верен королю и человечен в обращении с теми, кого ему приходится держать под стражей».

Король был доволен лейтенантом мушкетеров. Даже сторонники Фуке уважали его. Только новый интендант финансов Кольбер и его окружение затаили злобу: они считали, что д’Артаньян был слишком мягок с узником, и даже подозревали, что он помогал Фуке.

Слуга царю, отец солдатам

Д’Артаньян доказал, что он верный слуга королю, а теперь мог проявить отеческую заботу о своих мушкетерах. Вышестоящий командир Филиппе Манчини жил за границей и служить, похоже, не собирался. Поэтому ротой командовал лейтенант д’Артаньян. За десять лет его правления численность мушкетеров увеличилась со 120 до 330 человек. Рота стала совершенно самостоятельным подразделением со своим казначеем, священником, аптекарем, хирургом, шорником, оружейником, музыкантами. При д’Артаньяне же рота получила собственное знамя и штандарт, на котором был начертан грозный девиз мушкетеров: «Quo ruit et lethum» — «С ними атакует сама смерть». Во время военных действий рота королевских мушкетеров включалась в состав других войсковых частей, но один отряд всегда оставался при короле, только этот отряд всегда выступал под знаменем роты. Наконец, в 1661 году начали стоить большую казарму «Отель Мушкетеров», а до этого мушкетеры жили на съемных квартирах.

Д’Артаньян лично ведал набором мушкетеров, хорошо знал каждого, у некоторых крестил детей. К нему приезжали такие же, как он, юнцы из провинции с рекомендациями от благородных семейств. Да, он был «отец солдатам», но строгий отец. Порядок, установленный лейтенантом, был строже, чем при де Тревиле. Лейтенант не только отдавал приказы, распределял патенты на низшие должности, ходатайствовал о присвоении дворянства и назначении пенсий; он ввел особые свидетельства о достойном и недостойном поведении, чтобы пресечь случаи неповиновения и провоцирование ссор. Все это и сделало роту королевских мушкетеров не только элитарным, но и образцовым подразделением. Постепенно королевские мушкетеры стали своего рода офицерской академией — лучшие кадеты из дворян проходили здесь первые годы службы, а потом назначались в другие гвардейские полки. Пройти школу мушкетеров — что могло быть престижнее! Даже в других европейских государствах монархи начали создавать мушкетерские роты для своей охраны и посылали офицеров учиться в «школу д’Артаньяна».

Неожиданно возобновилось соперничество мушкетеров с… мушкетерами! Дело в том, что гвардейцы Его Преосвященства — они носили пурпурные куртки цвета кардинальской мантии — после смерти Мазарини вошли в «королевский военный дом». Людовик XIV сформировал из них роту «младших мушкетеров», позднее их стали называть «черными мушкетерами» по масти их лошадей. Все привилегии оставались у королевских мушкетеров (теперь их называли еще и «белыми» по масти лошадей — белых и серых в яблоках), но зависть «черных» и пренебрежение «стариков» породили довольно курьезную «войну кружев». Мушкетеры двух рот пытались попросту перещеголять друг друга в изысканности нарядов, убранстве оружия и богатстве конской упряжи. Эта отчаянная «гонка украшений» буквально разоряла мушкетеров, и д’Артаньяну не раз приходилось одалживать им деньги.

Брабантские кружева на манжетах, бриллиантовые серьги в ушах, жемчужные застежки на плащах — все это подметил мстительный интендант финансов Кольбер и жаловался королю. Но тот его не слушал, он любовался своими мушкетерами. Символ Франции — галльский петух — мог бы стать их неофициальным гербом.

Когда у короля блестящая армия, ему так и хочется бросить ее на смерть. В 1665 году началась война между Англией и Нидерландами. Франция была союзницей Голландии и поддержала ее экспедиционным корпусом. Во главе отряда мушкетеров отправился на север и д’Артаньян. При осаде крепости Локен мушкетеры проявили себя не только храбрецами, но и тружениками войны: таскали на себе тяжелые фашины, засыпая глубокий ров, наполненный водой. Король был в восторге: «Я и не ожидал меньшего рвения от роты старших мушкетеров».

Значительных сражений в той войне французские силы не вели, и командирам приходилось бороться в основном с мародерством, потому что голландцы, позвавшие их на помощь, не позаботились о провианте, фураже и квартирах. Тем не менее, действия англичан и их союзников на континенте были пресечены.

В Париже д’Артаньяна никто не встречал. Незадолго до похода г-жа д’Артаньян пригласила нотариуса, забрала все имущество, принадлежащее ей по брачному контракту, и с двумя детьми уехала в родовое имение Сен-Круа. Впоследствии д’Артаньян наезжал туда по необходимости, чтобы уладить кое-какие домашние дела. Надо думать, без всякого удовольствия. С годами практицизм Анны-Шарлотты превратился в скупость, она сделалась сутягой, судилась то с братом покойного мужа,