Женщины в Средние века - Фрэнсис Гис

первыми начали применять новейшие формы расчетов (чеки, векселя) и принцип двойной бухгалтерской записи. Дела часто заставляли купца покидать дом и жену Маргариту, – и для историков это можно считать большой удачей, ведь за тридцать пять лет брака накопились сотни писем. Возможно, супружеская корреспонденция и не отличается изяществом слога и иными литературными достоинствами, зато правдиво раскрывает эмоциональный мир и повседневные отношения в среде состоятельных горожан, купцов, банкиров и других профессионалов эпохи. Маргарита Датини – представительница той категории средневековых женщин, которые были не столь многочисленны, как крестьянки, и не столь часто вдохновляли поэтов, как «прекрасные дамы», однако, наряду со своими мужьями-предпринимателями, предвосхитили многие прогрессивные идеи и практики.

Итак, Франческо подолгу находился в отъезде, а Маргарита управляла большим и сложным хозяйством, беря на себя массу хлопот. Муж, человек бдительный и придирчивый, утомлял ее инструкциями и мелочными напоминаниями – она показывала характер и хлестко парировала. Впрочем, ни эти супружеские пикировки, ни неизлечимое бесплодие Маргариты, ставшее для нее трагедией всей жизни, не могли разрушить их взаимную привязанность. Первое время Маргарита слабо владела навыками чтения и письма и прибегала к помощи секретаря, но затем подучилась и смогла вести корреспонденцию самостоятельно, что позволяло ей свободно писать обо всем, что казалось важным. В поздние годы основные ее усилия были направлены на то, чтобы убедить мужа, озабоченного исключительно делами мира сего, подумать о спасении души, – схожие заботы, надо сказать, волновали жен многих бизнесменов и в более близкие к нам времена.

Маргарита познакомилась с Франческо и стала его женой в возрасте шестнадцати лет. Оба в ту пору жили в Авиньоне – городе, куда еще в начале XIV века были вынуждены перенести свою резиденцию понтифики. В продолжение этого «вавилонского пленения» сюда во множестве стекались итальянские купцы, которые обслуживали богатый папский двор. Датини, потерявший родителей во время эпидемии Черной смерти (1347–1348), прошел классический путь человека, который всего добился собственными силами. К 1376 году, когда он повстречал Маргариту, сорокалетний Франческо входил в число самых видных коммерсантов в авиньонском деловом сообществе. Его компания торговала разнообразными предметами роскоши: украшениями, дорогим оружием, экипировкой и амуницией, церковными облачениями, религиозной живописью. Помимо этого, он держал таверну, занимался банковскими операциями и продажей сукна. Избранница его тоже была сиротой. Отец Маргариты, Доменико Бандини, принадлежавший к мелкой флорентийской знати, поддерживал партию гвельфов (сторонников папы). В год рождения дочери он был казнен за выступление против режима гибеллинов (приверженцев императора), а его имущество конфисковано.

Таким образом, девушка не могла осчастливить жениха приданым, и тем не менее Франческо захотел взять ее в жены. Значит ли это, что она пленила его красотой? Единственный сохранившийся портрет Маргариты, сделанный ближе к концу ее жизни, дает смутные основания для такого предположения. Фактор родовитости невесты, вероятнее всего, сыграл второстепенную роль. В Италии торговцы и без того пользовались достаточным авторитетом. Грань между дворянством и зажиточным купечеством здесь была гораздо более размытой, чем в Северной Европе, где брачные союзы между представителями двух сословий заключались из прагматических соображений (одна сторона таким способом повышала свой социальный статус, другая – решала финансовые проблемы). Вообще купцы, независимо от страны, чаще всего женились на купеческих же дочерях (или вдовах) – по принципу «деньги к деньгам». Откладывая женитьбу до более зрелого возраста, мужчина повышал свои шансы на выгодную партию, поскольку успевал накопить более внушительный капитал.

Друзья и близкие давно уговаривали Франческо жениться, чтобы он мог иметь законного наследника (как минимум один внебрачный ребенок у него уже был), но до сих пор эти увещевания не действовали. Похоже, в Маргариту он по-настоящему влюбился, и, судя по их многолетней переписке, чувство оказалось взаимным и прочным. Свадьбу справили в период карнавала, накануне Великого поста. Размах банкета был под стать богатству жениха: в меню значилось 406 караваев белого хлеба, 250 яиц, 100 фунтов сыра, 2 четверти быка и 16 получетвертей барана, 37 каплунов и 11 кур, головы и ноги 2 хряков для студня, голуби и ржанки, местные провансальские вина и тосканское кьянти.

Следующие шесть лет совместной жизни можно было бы назвать безоблачными; одна беда: Маргарите никак не удавалось забеременеть. Друзья искренне хотели помочь и засыпали супругов самыми экзотическими рецептами. Одни советовали делать припарки на область утробы (правда, оговаривая, что смесь «так воняет, что некоторые мужья ее выбрасывают»265), другие рекомендовали чудодейственный пояс, который надлежало «надеть на юношу-девственника, три раза прочесть „Отче наш“ и три раза молитву „Аве Мария“ в честь Господа, св. Троицы и св. Екатерины, а затем буквы, начертанные на поясе, приложить к животу, на голое тело». Это последнее средство предложил с подачи своей жены зять Маргариты, Никколо, имевший, впрочем, и собственное суждение по вопросу: «Сам я… однако, думаю, что было бы полезнее… если бы она накормила трех бедняков в три пятницы и не обращала внимания на женскую болтовню»266. Ни одно «лекарство» не сработало, и брак так и остался бездетным.

Тем временем «Авиньонское пленение пап» закончилось: курия перебралась обратно в Рим. Друзья и родственники настойчиво призывали супружескую чету тоже вернуться на родину. Приемная мать Франческо, монна Пьера ди Пратезе Боскетти, очень хотела увидеть его перед смертью. Ее желание исполнилось. В декабре 1382 года купец собрался в дорогу. Часть пожитков он отправил морем, а сам с женой и домочадцами двинулся через Альпы: путники перешли через перевал Коль-де-Монженевр, добрались до Милана, затем до Флоренции – а оттуда уже было рукой подать до Прато, родного города Франческо. Весь маршрут занял тридцать три дня, включая недельную остановку на отдых в Милане. Очевидно, купец был рад, что не стал дольше тянуть с возвращением: несколько недель спустя монна Пьера скончалась.

Прато, ставший новым местом жительства четы Датини, был, подобно Дуэ, центром сукноделия. Узкие темные улочки с небольшими домами – деревянными и каменными – пересекались прожилками каналов, по берегам которых пестрели валяльные мельницы и красильные мастерские. Внутри городских стен имелись, кроме того, многочисленные огороды, фруктовые сады и виноградники. Что касается собственно сельской продукции, то из окрестных деревень ежедневно привозили зерно, овощи, фрукты, оливковое масло и прочие дары земли.

Монна Пьера отписала приемному сыну свой дом, который он в свое время сам ей подарил. Вдобавок к этому на доходы от коммерческой деятельности Франческо приобрел в Прато еще двадцать домовладений. Однако все они были недостаточно вместительны для семейства Датини. Купец решил выстроить на углу Виа дель Порчеллатико, где ему принадлежал участок земли, большой особняк и нанял архитектора. Пока велись строительные работы, он