От Суэца до Кэмп-Дэвида. Противостояние США и СССР на Ближнем Востоке в 1950–1970 гг. - Алексей Михайлович Уразов

рост цен, потребовало от Саудовской Аравии решительных действий по стабилизации цен за счет увеличения производства. Тем не менее за 1979–1980 гг. рост цен на нефть на мировом рынке составил рекордные 300 %.

Окончательно антиамериканский тренд в политике Ирана побеждает, когда в ответ на выдачу беглому шаху Пехлеви статуса политического беженца 4 ноября 1979 г. в Тегеране происходит захват здания посольства США и начало двухлетнего удержания в заложниках всего состава дипмиссии. В ответ на действия иранских властей 7 апреля 1980 г. США разрывают дипломатические отношения с ИРИ. Исполнительным указом № 12170, подписанным президентом Картером, против Тегерана вводятся экономические санкции – запрет на импорт иранской нефти и замораживание иранских активов в размере 12 млрд долларов, которые находятся на счетах американских банков[488].

Качественно новое явление на карте Ближнего Востока и Персидского залива стало концептуальным вызовом для США и СССР. Возникновение радикального режима на южных границах Советского Союза грозило Москве появлением «дуги нестабильности», способной затронуть смежные страны макрорегиона, находившиеся в советской орбите влияния.

«Афганский узел» и угроза южным границам СССР

Особые опасения Москвы вызывала военная активность США в зоне Персидского залива, в частности ввод ВМФ США в воды Персидского залива. В зоне внимания Москвы в этой связи находились два государства региона – Иран и Афганистан.

Как показало время, именно Афганистан стал ключевой точкой конфликтной напряженности в регионе и страной, на территории которой уже в середине 1980-х гг. фактически развернулась proxy-война двух сверхдержав – СССР и США. Но еще в середине 1970-х гг. Афганистан был частью советского лагеря стран третьего мира, где усилиями Москвы реализовывалось военно-техническое и экономическое сотрудничество.

Начиная с 17 июля 1973 г., когда в Афганистане в результате революции была провозглашена республика, Москва поддерживала тесные связи с Кабулом. Советский Союз начал оказывать техническую и экономическую помощь центральноазиатской стране.

Однако к концу 1970-х гг. новый лидер Афганистана Мухаммед Дауд стал демонстрировать попытки выйти из-под советской внешнеполитической опеки. Глава Афганистана взял курс на сближение с шахским Ираном и монархическими княжествами Персидского залива. Последние формировали один из полюсов влияния США в регионе. Москва и Кабул вошли в фазу взаимного недоверия. Ситуация усугублялась ростом напряжения внутри самого Афганистана, где традиционная родовая структура общества и наличие властных амбиций у различных национальных группировок (на территории страны проживают более 20 различных этносов) не способствовали достижению общегосударственного консенсуса.

Как отмечает видный французский политолог-востоковед Жиль Кепель, «превратив джихад в Афганистане в главную задачу воинствующего исламизма 1980-х годов, саудовские власти защищали великого американского союзника <…> подставляя вместо него Советский Союз в качестве козла отпущения» и «давая альтернативу иранской революции»[489].

27 апреля 1978 г. в результате военного переворота Дауд и часть его сторонников были ликвидированы. К власти пришли активисты народно-демократической партии Афганистана (НДПА) во главе с генеральным секретарем партии Нур Мохаммедом Тараки, ставшим главой Революционного совета в провозглашенной Демократической Республике Афганистан (ДРА).

С приходом к власти Тараки советско-афганские связи укрепились – была заключена серия двусторонних торгово-экономических договоров на общую сумму 104 млн долларов. Страны развивали сотрудничество в области культуры и образования. В июне 1978 г. заключено соглашение о поставках советских вооружений в Афганистан на сумму 250 млн долларов.

5 декабря 1978 г. в Москве Брежнев и Тараки подписывают Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве сроком на 20 лет, что юридически закрепляет де-факто союзнические отношения СССР и Афганистана. Параметры договора подразумевали сотрудничество и в военной сфере[490].

На фоне усилий по укреплению отношений с официальным Кабулом Москва ощущала все большую угрозу своим интересам в Афганистане со стороны Ирана. В марте 1979 г. Политбюро ЦК КПСС пришлось констатировать, что ИРИ превратилась в одну из основных баз подготовки вооруженных отрядов исламистов и плацдарм для совершения диверсий против СССР и его сателлита ДРА[491].

Помимо внешней угрозы со стороны ИРИ о себе давала знать и внутриполитическая напряженность. Безусловная военно-политическая поддержка Москвы не могла полностью ликвидировать фракционный раскол внутри НДПА, обозначенный по национальному признаку, где фракция «Хальк» состояла преимущественно из пуштунов, а фракция «Парчам» – из таджиков. В результате межфракционной борьбы к власти в сентябре 1979 г. приходит пуштунская группировка халькистов во главе с Хафизуллой Амином.

Социально-экономические реформы по «советскому» образцу, запущенные в Афганистане в середине 1970-х гг., не принесли результата, что вместе с политическими противоречиями национальных общин и очевидным исламистским влиянием соседнего Ирана поставило Афганистан на грань гражданской войны. Центральное правительство в Кабуле теряло власть над всеми провинциями страны. К концу 1979 г. антиправительственная оппозиция, выступавшая под традиционалистскими исламскими лозунгами, уже контролировала 18 из 26 провинций Афганистана. Власть просоветского светского правительства в Кабуле была под угрозой. В Москве усиливался страх образования «вакуума силы», который мог быть заполнен проамериканским влиянием.

Стоит отметить, что именно в контексте влияния «исламского фактора», ассоциировавшегося в первую очередь с ИРИ, формировалось отношение советского руководства к проблеме Афганистана. Согласно опубликованным документам о решении по вводу войск, советское руководство «на протяжении почти двух лет» отказывало афганскому режиму в неоднократных просьбах об оказании военной поддержки[492]. О том, что вопрос о вводе войск был связан с переменами, имевшими место в Иране, говорит одновременная активизация деятельности спецкомиссии Политбюро по Афганистану и Ирану[493].

На фоне стремительно ухудшающейся обстановки решением Политбюро ЦК КПСС от 12 декабря 1979 г. № П176/125 «К положению в Афганистане» 27 декабря 1979 г. СССР вводит в Афганистан ограниченный контингент советских войск. В результате штурма дворца Амина лидер Афганистана был ликвидирован. Главой государства становится Бабрак Кармаль, который прибывает из Москвы.

Смену власти и ввод советских войск в Афганистан осуждают США, Китай и страны Западной Европы. Действиями Москвы недовольны также главы коммунистических партий ведущих западноевропейских стран[494]. Но ключевым последствием первого этапа войны в Афганистане стало окончательное ухудшение отношений двух сверхдержав. Рост нестабильности в регионе Ближнего Востока и Персидского залива поставил перед администрацией Картера концептуальный вопрос о модели реагирования и перспективах увеличения военной группировки в регионе.

Как справедливо отмечает посол СССР в Соединенных Штатах Добрынин, «советская акция, вызвавшая протесты во всем мире, предоставила правым силам США хороший политический предлог для нового крупного витка гонки вооружений и дальнейших атак на политику разрядки»[495].

В середине декабря 1979 г. министр обороны США Браун объявил, что в связи с «волнениями в Иране и Афганистане» США «должны обдумать заново природу своего присутствия во всем этом районе» и, в частности, добиться права «временного» использования американскими вооруженными силами построенных Вашингтоном в Саудовской Аравии военных объектов[496].

Фиаско, которое администрация Картера потерпела в ситуации захвата в заложники американских дипломатов в Тегеране, а также стремительно увеличивающееся военное присутствие СССР в Афганистане вызвали нескрываемое раздражение американского истеблишмента и усилили позиции сторонников жесткой линии. «Ястребы» требовали демонтировать политику разрядки