Созвездие рязанских маршалов - Александр Фёдорович Агарев

сказал, что вынужден буду без схемы докладывать план генералу армии Г.К. Жукову, который меня с этим планом уже ждёт. Командующий войсками фронта буркнул себе под нос что-то невнятное и разрешил иди к генералу армии Г.К. Жукову».[165]

Г.К. Жуков терпеливо выслушал доклад А.И. Прошлякова, просмотрел план с расчётами и, сделав некоторые замечания, приказал приступить к его выполнению силами маскировочного батальона, имевшегося в распоряжении начальника инженерных войск фронта.

Надо сказать, что маскировочные мероприятия вызвали, как это и ожидалось, удары авиации противника по ложному сосредоточению танковой группировки и некоторое усиление группировки противника перед 66-й армией.

Распоряжением Ставки Верховного Главнокомандования от 28 сентября 1942 г. Сталинградский фронт был переименован в Донской (командующий – генерал-лейтенант К.К. Рокоссовский), а Юго-Восточный – в Сталинградский. Для ликвидации окружённой группировки противника Донской фронт имел в своём составе семь общевойсковых армий. Для более надёжного решения задачи в состав фронта Ставкой Верховного Главнокомандования перебрасывалась ещё 2-я гвардейская армия генерал-лейтенанта Р.Я. Малиновского. Однако чуть позже её передали в состав Сталинградского фронта.

И вновь судьба свела земляков – А.И. Прошлякова и С.С. Бирюзова – как оказалось позже, в решившей исход войны битве на Волге. А.И. Прошлякову необходимо было организовать инженерное обеспечение 2-й гвардейской армии. В этой связи были проведены занятия по боевой подготовке с командирами штаба инженерных войск 2-й гвардейской армии в ноябре 1942 г. Темы: минирование и разминирование, инженерная разведка, инженерное обеспечение наступательного боя.[166]

Советские сапёры расчищают путь штурмовой группе в ходе уличных боёв в Сталинграде, 1942 г.

Следует отметить, что во время обучения минёров 2-й гвардейской армии особое внимание было обращено на изучение боевого опыта по технике применения противотанковых заграждений. При этом было доведено, что в ряде пунктов, занятых противником, обнаружены и обезврежены многочисленные сюрпризы: минирование отдельных предметов (мотоцикл, бочки с горючим, зеркало на столе, куча дров, книга, печь, подвода, накрытая брезентом, ящик с папиросами и фотографиями, посуда, труп офицера с часами на руке, станковый пулемёт, стог сена, самолёты, автомат, плащ-палатки, труп красноармейца, стол и т. д.) минами натяжного действия, взрыв которых происходит при попытке смещения.[167]

Из краткой сводки об укомплектованности и боевой готовности инженерных частей 2-й гв. армии по состоянию на 30 ноября 1942 г. следует, что укомплектованность командным и рядовым составом была стопроцентная. Это говорит о том, что А.И. Прошляков занимался этим вопросом с присущей ему ответственностью.[168]

В течение 09.12.1942 г. части 2-й гвардейской армии продолжали разгрузку согласно плану перевозок.[169] Сюда же прибыл назначенный начальником штаба армии С.С. Бирюзов. Через несколько дней после его вступления в должность, войска начали грузиться в эшелоны. Пока шла выгрузка и сосредоточение 2-й гвардейской армии, обстановка на фронте осложнилась. Чтобы деблокировать группировку Паулюса, в составе которой к моменту её окружения было 22 дивизии общей численностью более 330 тыс. человек, гитлеровское командование подтянуло в район Термосин и Котельникова новые крупные силы.[170]

Перед командованием армии была поставлена задача: разгромить войска генерал-фельд-маршала Манштейна и не допустить продвижения его к окружённой группировке.[171]

О том, как принималось это непростое решение, рассказывал через много лет после войны маршал А.М. Василевский, бывший в 1942 году представителем Ставки на Сталинградском фронте:

«Мы сначала просчитались, недооценили количества окружённых войск. На самом деле в окружении было 300 000 человек, и все они могли прорваться и после соединения с Манштейном уйти, и последствия, повторяю, были бы неисчислимыми.

Считаю, что Сталинградский фронт наличными силами уже не в состоянии был сдержать наступление Манштейна. Наблюдая это своими глазами, я, поехав на командный пункт Юго-Западного фронта, позвонил оттуда Сталину и настойчиво попросил, чтобы для контрудара по Манштейну Сталинградскому фронту была придана Вторая гвардейская армия, которая по первоначальному плану действительно была предназначена для наращивания удара на Ростов с тем, чтобы в результате этого удара отрезать не только войска, окружённые под Сталинградом, но и кавказскую группировку немцев. Я это знал, разумеется, но в сложившемся критическом положении настаивал на переадресовке армии.

Сталин эту армию отдавать категорически не хотел, не хотел менять для неё первоначально поставленную задачу. После моих решительных настояний он сказал, что обдумает этот вопрос и даст ответ. В ожидании этого ответа я на свой страх и риск приказал Малиновскому начать движение частей и армий в новый район… приказал ему садиться на командный пункт к Толбухину, забрать у него линии связи, чтобы сразу наладить управление вновь прибывающими войсками. Это приказание было отдано поздно вечером, а ответа от Сталина ещё не было…

Я ходил из угла в угол и ожидал, что мне ответят, потому что фактически я уже двинул армию. Наконец, в 5 часов утра Сталин позвонил мне и сказал:

– Чёрт с вами, берите!

И бросил трубку».[172]

От штаба армии в этой ситуации потребовалась исключительная мобильность. Нужно было в считаные часы разработать план переброски войск, подготовить командующему все необходимые данные для постановки боевых задач соединениям, обеспечить взаимодействие с соседними армиями Сталинградского фронта.

Из воспоминаний Маршала Советского Союза Р.Я. Малиновского: «Мы встретились с С.С. Бирюзовым на дорогах войны холодной метельной зимой 1942 года во 2-й гвардейской армии. Вместе с С.С. Бирюзовым мы проводили бессонные ночи, готовясь к решающему сражению, разрабатывались планы трудной переброски войск. Тогда я увидел Сергея Семёновича непосредственно в боевой работе и не смог не оценить в нём больших способностей военного руководителя, организатора боевой деятельности войск».[173]

Приведём ещё одно воспоминание о С.С. Бирюзове тех дней. Вот что пишет Павел Васильевич Мальцев, служивший в то время в штабе 24-й стрелковой дивизии, входившей в состав 1-го гвардейского стрелкового корпуса 2-й гвардейской армии.

«Для перевозки личного состава и боевой техники корпуса под Сталинград требовались вагоны, много вагонов. За ними и пришлось идти к Бирюзову.

Вместе с полковником М.Д. Грецовым мы отправились к начальнику штаба армии генерал-майору С.С. Бирюзову. В небольшой комнатке увидели высокого, стройного и внешне очень молодого генерала, который стоял над картой и что-то помечал на ней. Доложил о цели моего прихода. Генерал молча взял мои расчёты и карту, внимательно прочитал их, глянул на меня, Грецова и, не сказав ни слова, написал на карте: «Двенадцать эшелонов». Я было заикнулся, что дивизия полная, и по «наставлению» для её перевозки необходимо до сорока эшелонов, но генерал ничего не ответил. Стало ясно, что разговор окончен. Мы вышли. Я потоптался в приёмной,