Не имеющий известности - Михаил Борисович Бару

Город сей некогда производил значительную торговлю, но, подобно всем городам Псковской губернии, ныне упал… Город имеет ежегодно доходу 6058 рублей 72¼ копейки. В сем городе с мещан собирается также по 8 рублей с души, вовсе не показанных в раскладке. Городничий человек старый, но притом старательный, и кроме некоторых общество им довольно.

Тюремный острог починен, покрашен и находится в полной исправности, только недоставало дощечек под койками арестантов с надписью их имен, времени задержания и преступлений, за которые содержатся; в нем также есть особое помещение для больных арестантов. Все арестанты получают определенное им довольствие.

Больница помещается в доме, купленном от общества, имеющем шесть просторных покоев. Когда в городе стоит полк, то больница сия отводится для полкового лазарета. В ней кровати, столы и поезда в исправности; халаты, туфли и белье в довольном количестве, последнее грязно. Книги о приеме и выпуске больных не ведутся, а записываются в городническом правлении в журнал. Медицинский присмотр слаб, и уездный лекарь пользуется молвою незнания своего искусства…

Богадельня учреждена в доме, принадлежащем обществу, довольно чисто устроенном. Для содержания призреваемых город отвел землю, которую они отдают с найма и в нынешний год получают с оной 180 рублей. Прописывались в ней призреваемых шесть женщин.

Пожарные инструменты в весьма дурном положении, состоят только в одной иссохшей трубе, без всяких принадлежностей. Они состоят при Градской Думе, и Городничий отзывался нехотением принять их в ведение. Полиции не имеется, ее обязанности разложены на обывателей.

В уезде дороги: от границы Опочецкого уезда до Острова и от Острова до границы Витебской губернии, лучшие по губернии.

Кроме некоторых мест, где посаженные для аллей деревья оставлены без присмотра, устройство их весьма хорошо. Мосты все в исправности, только на малых нет перил. По Опочецкому тракту разъединение дорог между Опочкою и Новоржевом не обозначено столбом. Почтовые лошади всегда хороши… Почтовыя и жалобные книги в исправности; гостиниц нигде нет».

В 1832 году в Острове от уездного училища отделили приходской класс и на его основе образовали самостоятельное училище. Сначала оно было двухклассным, а со временем стало и трехклассным. И это училище тоже оплачивалось из скромных городских доходов. Платили на его нужды островичи 300 рублей в год. Помещалось оно в доме уездного училища, то есть и в тесноте, и в обиде. Еще и приходилось за это помещение доплачивать 106 рублей… С одной стороны, все эти суммы в 300, а тем более в 106 рублей – кому они интересны теперь? Да и вообще кому интересно то, что город почти двести лет назад оплачивал расходы учебных заведений? Только историку, краеведу, но никак не обыкновенному читателю. С другой… ведь отрывала эти деньги Островская городская дума буквально от сердца – наполовину купеческого и наполовину мещанского, которому тогда это ученье светом отнюдь не казалось, но ведь отрывала. Были, значит, в ней люди, которые понимали, что это необходимо. Это потом, через несколько десятилетий, появятся гимназии, классическое образование, французский, немецкий, латынь, греческий, история, коммерческие науки, математика, монументальные гимназические здания, в некоторых из которых до сих пор учатся дети, а пока… Пока 300 рублей, да еще 106, да старый холодный дом, купленный задешево у какого-нибудь купца.

5 февраля 1837 года через Остров проехала печальная процессия, которую и процессией-то назвать нельзя было – одни санки с гробом, обернутым в рогожу, один жандармский капитан, скачущий перед санками, одна кибитка позади. Везли тело Пушкина в Святогорский монастырь. Остров стал последним городом на этом пути. Так написано на памятной доске, установленной в Острове на улице Карла Маркса, дом девять. Теперь здесь дорожно-строительное управление, а в XIX веке была дорожная станция. На доске гравирован профиль поэта и строчка из четвертой главы «Евгения Онегина» «О ты, губерния Псковская, теплица юных дней моих. Ты для меня страна родная». И еще приписано, что Александр Сергеевич неоднократно бывал в городе в годы Михайловской ссылки. И правда, бывал. Через Остров к Пушкину в Михайловское ехал в январе 1825 года Иван Пущин. В его воспоминаниях по этому поводу имеется запись: «В Острове проездом ночью взял три бутылки шампанского Клико и к утру следующего дня уже приближался к желанной цели». Вот тебе и Остров. Ночью на почтовой станции можно было потребовать три бутылки «Вдовы Клико». Вовсе я не уверен, что это можно сделать сегодня даже и днем, хотя теперь в городе и построен целый железнодорожный вокзал. Впрочем, во времена Пушкина в Острове той каменной почтовой станции, на которой теперь укреплена памятная доска, еще не было. В 1838 году только были назначены торги на ее построение. Строить станцию собирались вместе с гостиницей. Еще через год начали прокладывать Динабургское шоссе, соединившее Остров с Динабургом, который, как мы помним, теперь Даугавпилс, и за год проложили. Как раз к 1840 году почтовую станцию и построили, но считалась она станцией маршрута Санкт-Петербург – Киев[66].

В том же 1840 году члены императорской фамилии проезжали через город не один и даже не два раза. Сначала в конце июля через Остров проехали их императорские высочества великая княгиня Мария Николаевна, герцог Максимилиан Лейхтенбергский и великая княжна Александра Максимилиановна. Не просто проехали, но еще и переночевали. Буквально через день сам император с наследником проехали через Остров за границу, а вслед за ними императрица с великой княгиней Ольгой Николаевной проследовали в обратном направлении из-за границы в Петербург. 1 сентября в Остров приехало все царское семейство: император, императрица, наследник цесаревич, принцесса Мария Гессен-Дармштадтская и великая княжна Ольга Николаевна. Вот тут уж Остров и Псковская губерния в грязь лицом не ударили. Императора встретил почетный караул, составленный из роты полка принца Павла Мекленбургского со знаменем, полковой музыкой, командиром Отдельного гренадерского корпуса генералом от инфантерии Набоковым и командиром 2-й гренадерской дивизии генерал-лейтенантом бароном Розеном. У квартиры царскую семью поджидали военный и гражданский псковские губернаторы, имевшие, как писали «Псковские губернские ведомости», «счастие вручить Его Величеству рапорт о состоянии вверенной им губернии». При вручении рапорта присутствовали губернский и уездный предводители дворянства.

В тот же вечер был дан праздничный ужин. Остров при этом был «великолепно и богато освещен усердием и иждивением Псковского Благородного Дворянства, желавшего при этом случае, хотя чем-нибудь, доказать верноподданническую любовь и преданность к Августейшему Дому… Народ радостными восклицаниями и громогласными „ура“ изъявлял свой восторг. Много Дворян с семействами их приехали к сему торжеству и оживляли Остров, походивший