Катулл - Михаил Евгеньевич Бондаренко

троне или на свирепом льве. Главным центром культа Кибелы был город Пессинунт близ горы Диндимы в Малой Азии. Ещё одним важным культовым центром являлась лесистая гора Ида недалеко от Трои. Жрецы богини – галлы (название произошло от фригийской реки Галла), должны были вести аскетический образ жизни и поэтому подвергали себя публичному оскоплению; предводителем их являлся Аттис. Во время священных церемоний галлы бичевали себя, а также наносили тяжёлые раны друг другу. В Риме культ Кибелы был официально утвержден в 204 году до н. э. Римляне даже проводили ежегодные Мегалесийские игры в честь этой богини.

Катулл начинает стихотворение 63 с рассказа о том, как прекрасный юноша Аттис отплыл со своими друзьями во Фригию. Когда он высадился на малоазийском побережье и забрёл в дремучие фригийские леса, его внезапно охватило безумие. В этом состоянии Аттис оскопил себя и, обращаясь к своим спутникам, которые в безрассудном порыве сделали то же самое, призвал их немедленно следовать за ним в священную рощу богини Кибелы. Они ответили на его призыв дикими криками, пришли в экстаз и вместе с ним ринулись на вершину горы Иды, где их, утомлённых, сморил сон (ст. 1–38). Проснувшись на следующее утро и опомнившись, Аттис пришёл в ужас от содеянного и возвратился на берег моря. Здесь он стал громко плакать и тосковать по своей родине (ст. 39–73). Его жалобные вопли услышала богиня Кибела, которая разгневалась и отправила к нему своего любимого льва. Хищник так напугал Аттиса, что юноша вновь обезумел, укрылся в священной роще богини и навсегда остался её жрецом (ст. 74–90). Интересно, что в конце произведения сам Катулл обращается к Кибеле и просит, чтобы его дом (то есть род, семью) миновали её безумства (ст. 91–93).

Считается, что этот эпиллий, скорее всего, восходит к неизвестной нам поэме одного из александрийских поэтов. Впрочем, некоторые учёные полагают, что Катулл создал это произведение под впечатлением от поездки в Малую Азию, где он мог воочию наблюдать самые кровавые и безумные стороны культа Кибелы. Римский поэт Лукреций так описал эту богиню в своей поэме «О природе вещей»:

Греции древней её премудрые пели поэты,

Будто бы парою львов она правит в своей колеснице,

Этим давая понять, что повисла в воздушном пространстве

Наша земля, что земля опираться на землю не может,

Львов запрягли потому, что и самые дикие дети

Должны пред силой забот материнских покорно склоняться.

Голову ей увенчали венком крепостным, указуя,

Что защищает она города на местах неприступных.

В этом уборе теперь проносят по целому свету,

Ужас вселяя везде, божественной матери образ.

Люди различных племён по старинным священным заветам

«Матерь Идэя» её именуют и толпы фригийцев

В свиту дают ей затем, что из этого края впервые

Злаки расти на земле, по преданию, начали всюду.

Галлы сопутствуют ей, указание этим давая,

Что, оскорбив божество материнское и непочтенье

Выказав к родшим, никто не должен считаться достойным,

Чтобы на свет порождать поколенья живого потомства.

Бубны тугие гудят в их руках и пустые кимвалы,

Хриплые звуки рогов оглашают окрестности грозно,

Ритмом фригийским сердца возбуждает долблёная флейта:

Свита предносит ножи – необузданной ярости знаки,

Дабы сердца и умы толпы нечестивой повергнуть

В ужас священный и страх перед мощною волей богини.

Лишь колесница её в городах появилась обширных,

И одаряет она, безмолвная, благами смертных,

Путь перед ней серебром устилает и медной монетой

Щедрой рукою народ, и сыплются розы обильно,

Снежным покровом цветов осеняя богиню и свиту.

Вооруженный отряд, которому греки Куретов

Имя фригийских дают, играя оружием острым,

Тут же пускается в пляс, опьянённый пролитою кровью,

Страшно при этом тряся косматыми гребнями шлемов;

Изображают они Диктейских Куретов, на Крите

Зевса младенческий крик заглушавших, коль верить преданью,

Вместе с детьми, что вокруг дитяти в стремительной пляске

Мчались и медью о медь, кружась, ударяли размерно,

Чтобы ребёнка Сатурн не настиг прожорливой пастью

И не поранил бы тем материнского сердца навеки.

Вот потому-то Великую Мать провожают с оружьем.

Или хотят указать, что оружием люди отважно

Отчую землю должны защищать по веленью богини

И для родителей быть и опорой надежной и славой[356].

В 55–54 годах до н. э Катулл начинает активно интересоваться политикой и пишет очень грубые и неприличные стихотворения, направленные против Цезаря и его соратников, о чём уже говорилось во второй главе. В это же время он продолжает сочинять и разнообразные опусы, посвящённые его друзьям.

Одним из последних произведений Катулла является стихотворение 45, представляющее собой диалог двух влюблённых – Септимия и Акмы, о которых, к сожалению, не сохранилось никаких данных; возможно, это выдуманные персонажи. Они поочередно признаются друг другу в любви, и бог Амур, сидящий неподалёку, каждый раз чихает в знак одобрения. Катулл уверяет, что «оба любят они, любимы оба» (ст. 20), и поэтому счастливей их нет никого на свете. Поскольку в заключительной части стихотворения упоминаются Сирия и Британия (ст. 22), многие учёные считают, что оно было написано в конце 55-го или в 54 году до н. э., незадолго до смерти Катулла. Выше уже говорилось о том, что именно в 55 году Цезарь предпринял не совсем удачный разведывательный поход в Британию. Красс же в конце этого же года отправился с войском в провинцию Сирия, чтобы оттуда двинуться против Парфии. Кроме того, в 55 году Помпей устроил в Риме грандиозную травлю 600 львов[357], а в начале стихотворения поэт как раз упоминает «льва с побелевшими глазами» (ст. 7).

Большинство исследователей согласны, что Катулл умер в Риме в 54 году до н. э., скорее всего во второй половине года, возможно поздней осенью или в начале зимы, когда обостряются все хронические заболевания. В связи с этим некоторые учёные, опираясь на стихотворение 44, считают, что поэт, по незнанию принявший своё заболевание за обычную простуду, на самом деле уже давно страдал от туберкулёза: «И даже выгнал из груди лихой кашель», «Меня трепал озноб и частый бил кашель» (ст. 6 и 12). Поскольку в те времена лечить эту страшную болезнь не умели, именно туберкулёз мог стать причиной гибели поэта.

Не исключено также, что Катулла могли случайно или намеренно убить на улице, когда вечером он возвращался домой с очередной весёлой пирушки. По неосвещённым улицам Рима шаталось множество тёмных личностей, регулярно грабивших и убивавших поздних прохожих. Убийц мог и специально подослать кто-нибудь из тех, кого поэт частенько оскорблял в своих стихотворениях.

О