Ост-фронт. Новый век русского сериала - Денис Горелов

Для кино про маньяков режиссер Войтинский казался вполне подходящим кадром.

В светлое время суток снимал кино про елки, чудо-автомобиль и Светлакова на необитаемом острове. В темное — бился в соцсетях за революцию в Гонконге, революцию в Белоруссии, революцию в Хабаровске, свободное владение оружием, деанонимизацию белорусских ментов и победу США в космосе над царством тьмы. Гагаринский полет квалифицировал как временную победу Рабства над Свободой. Христианство как доктрину уничтожения неправильных правильными. Много всякого интересного у него на страничке. Как в фотолаборатории педагога-новатора, куда врывается с обыском полиция, обеспокоенная слишком частой пропажей пятиклассников.

Этого продюсеру Цекало показалось достаточным для назначения героя на второй сезон суперуспешной франшизы.

Сам Цекало искал маньяка в каждом и находил в себе (кто помнит, первая же серия венчалась поимкой самого продюсера в роли убийцы-изобретателя). Всем известно, что Россия голосует за смертную казнь и именно для маньяков. Все знают, каких изощренных пыток желает душегубам простая тетенька из очереди в сберкассу. На этой массовой страсти добить гадину и строился успех. Сыщик-ясновидец с достоевским именем Родион и нерусской фамилией Меглин, возможно, восходящей к имени мага Мерлина из кельтских сказаний, скидывал упырей с крыш, ставил на нож, разрывал пополам «камазами» и выдавал родителям жертв на съедение. Большинство случаев было списано с реальных дел позднего социализма — придавая извращенной логике убийц дополнительную достоверность. Ритм «кейс на серию» не давал расслабиться, мобилизовывал внимание и позволял резко гонять по уликам и вещдокам богатую и красивую стажерку в исполнении красивой и богатой Паулины Андреевой — что подсознательно грело сердце зрелых мужчин, пенсионерок и извращенцев, являющихся целевой аудиторией маньяцкого кино. Когда девочка втыкала подонку спицы в глаза, народ был счастлив — частично подтверждая экзотическое мнение режиссера Войтинского о христианской доктрине. Режиссер первого сезона Быков с отмороженным лицом каждую серию сидел в кадре в роли второго дознавателя и контролировал процесс.

И вот Войтинский принял «Метод» и сделал с ним то, что Родион творил с маньяками. Ясновидца-ликвидатора воскресил и превратил в дерганое мычащее существо с чуйкой. Девушку, втыкавшую бандерильи в глаза изуверу, — в безвольную тушку, не способную в собственной квартире насадить упыря на кухонный прибор. Мир доверчивых студенток, готовых прийти на помощь, — в разложившуюся клоаку шлюх, воров, спитых самцов и мизантропических старушек, заслуживших топор по кумполу. Маньяки стали умирать от случайной пули — успевая напоследок произнести речь о подлости мира и необходимости истреблять человеческий компост. От переформата «кейс на две серии» динамика упала вдвое, позволяя сосредоточиться на юродских чудачествах Хабенского и отвратности подлого мира человеческого компоста. Новый взгляд ожидаемо вынес картину за пределы сотни самых востребованных показов недели. Рейтинг «Кинопоиска» (не худший индикатор) рухнул с 8,1 (очень много, почти вровень с «Бригадой») до 6,0 (дно, хуже оцениваются только бесконечные саги, которым ставят много нулей за то, что надоели).

С режиссерами, считающими государство злом, полицию злом, христианство злом и советскую Россию злом, опасно связываться даже таким бывалым маньякам, как продюсер Цекало (дружеский смайлик в адрес продюсера).

Шурик, это совершенно не наш метод.

Стадо героев «Чернобыль». США-Британия, 2019. Реж. Юхан Ренк

Страшную весть принес я в твой дом, Надежда. Ядерная угроза — единственный сюжет, в рамках которого Голливуд готов говорить о нас по-человечески. Как разведка — так смерть шпиона Гадюкина. Балет — пляшущие проститутки. Общая победа — пьяная присядка на столе. Диаспора — еврейский исход с рулонами туалетной бумаги и песней «Очи черные».

И только когда припекает, когда лезут в штаны радионуклиды и прочая инфернальная дрянь, киноиндустрию словно кропят живой водой, и она ненадолго вспоминает про совесть. И в колхозных массовках перестают мелькать оклахомские морды, Москву не снимают в Хельсинки, а члены Политбюро не носят папах и крестиков, как это принято у бруклинского казачьего хора братьев Цфасман.

Лучшим американским фильмом о нас навсегда останется «К-19» Кэтрин Бигелоу — о том, как экипаж подлодки ценой себя предотвратил ядерный бенц в чужих водах. С Чернобылем тоже решили обойтись поделикатнее. Можно представить, какого труда и денег стоило собирание в кадр старых «рафиков», термосов, часов, пожарных «боевок», дисковых телефонов, круглых прикроватных гостиничных светильников, парткомовских занавесок «море волнуется» и даже разноцветной мальчиковой формы (на Украине в 70-х и в самом деле не хватило синего сукна, и форму для мальчиков шили синей и коричневой). Стеллан Скарсгард хоть и мало схож с министром энергетики Щербиной, зато в гневе — вылитый Алексей Николаевич Косыгин, так что класс советских технократов представляет вполне убедительно. Накат слепого зла передан так, что за печенки хватает. Пожарные расчеты в аду, бесконечная цепь автобусов-эвакуаторов, ночной город на убийственном ветру — такое забудешь нескоро.

Туфта вылезает тотчас, как герои начинают разговаривать. Усилия сотен, а то и тысяч людей дано свести в ноль единственному человеку, если этот человек сценарист и вдобавок креативный продюсер. Крейг Мазин до «Чернобыля» писал сценарии «Мальчишник 3», «Очень страшное кино 4» и «Поймай толстуху, если сможешь» — но какой-то гад рассказал ему про Чернобыль, и кино для юных дебилов потеряло отличный кадр. Чел ушел на повышение и, подобно ордам советологов и экспертов, взялся облаивать русское государство и противопоставлять его доброму, но безалаберному русскому человеку.

Поводов к тому Чернобыль давал немало (кто б спорил), но уж никак не в мазинских объемах. Топливный министр у него по дороге на станцию велит академику объяснить ему принципы работы ядерного реактора, а то скину с вертолета. Академик заодно объясняет министру, что такое нейтрон. Глава углепрома Щадов с конвоем автоматчиков является принуждать тульских шахтеров копать тоннель под подушку безопасности. Дерзкие шахтеры обхлопывают щегольский костюм министра угольными лапами, чтоб стал своим (реальный Щадов был лет на тридцать старше экранного чистоплюя и в шахте провел больше лет, чем Спилберг на съемках). Директор станции Брюханов на ночной летучке лебезит перед исполкомовской шушерой; в реале командир градообразующей АЭС центрального подчинения до приезда киевлян был на месте царь и бог и строил всю местную власть и по карантину, и по мобилизации, и по медицине с пожароохраной.

Но раз Украина теперь амерам друг и жертва имперских амбиций, никакой украинской компартии, республиканского ЦК и лично товарища Щербицкого не может быть в природе — для выведения Киева из числа субъектов безобразия пожертвовали даже таким лакомым для антисоветчиков сюжетом, как тамошняя Первомайская демонстрация. Киева просто нет — чтоб попасть из Москвы на станцию, госкомиссия садится в вертолет и летит на станцию. 900 км. Как раз