Колдовство в Скандинавии. Представления о дьяволе, процессы над ведьмами и ведовство - Юлия Викторовна Антонова-Андерссон

Внезапно к помощнику пастора стали обращаться родители, утверждавшие, что местные «тролли» забирают детей на Лысую гору. Священнослужитель успокоил их, заверив, что такое просто невозможно. Но один из обвинителей, пожилой солдат, не хотел ничего слушать, и отправился к куда более понятливому Блюменбергу. Служивый доложил: его восьмилетнюю внучку Анну соседка по четвергам вечером сажала на телячью шкуру и везла на Лысую гору, где уже находились другие женщины. Они пекли булки, танцевали и ложились в кровать с хозяином пира.

Обвиненную забрали на допрос. Сначала она все отрицала, но затем упомянула, что давным-давно на встречи с дьяволом ездила ее мать. Быть может, она брала с собой и дочь, которая теперь по незнанию продолжала это делать? В таком случае она считала себя недостойной Божьей любви и готова была отказаться от таинства Причастия.

Тем временем Блюменберг не сидел без дела, а принимал все новых посетителей с жалобами на ведьм. Они приводили больных детей, которых «постиг недуг» сразу после полета на Лысую гору. Пастор принялся читать молитвы и прикладывать руку к заболевшим – многим это помогало. Родители требовали повторного крещения, но в этом им было отказано, поскольку такой подход «напоминал баптистские ритуалы».

Власти назначили расследование. Блюменберг предоставил список пострадавших из 123 имен, в основном детей до 12 лет. Всем им в итоге были предписаны различные церковные дисциплинарные наказания, дабы окончательно избавить народ от суеверий.

Допросили и Блюменберга. Комиссия велела ему продемонстрировать, как он лечил «одержимых». Когда он ответил, что достаточно было многократно повторять имя Иисуса, суд счел его действия недостаточными для борьбы с ересью. Блюменберга перевели в другой приход, и мокфьердская истерия стихла.

Глава 5

Кто такая ведьма?

Типичная шведская ведьма

В представлении большинства людей ведьмы – это молодые красивые женщины или же отвратительного вида старухи, варящие подозрительные зелья где-то в лесной глуши. Олаус Магнус в своей «Истории северных народов», составленной в XVI веке, так описывает ведьм:

«На картине вверху изображена женщина, опустошающая свой горшок – непременный инструмент всех колдуний. В том горшке они варят зелье из соков, трав, червей и внутренностей животных, чтобы этим чародейным напитком подчинить себе малоразумные существа и возбудить к быстрому движению корабли, лошадей и гонцов-скороходов. Ведьмы часто укрепляют оскаленный лошадиный череп на длинном шесте и выставляют его около вражеского лагеря, возбуждая панику среди неприятельских воинов, выкрикивая при этом заклинания, отчего вражеское войско смешивается и терпит поражение»[42].

Но так ли это на самом деле? Действительно ли колдовать умели исключительно старухи? Статистика опровергает распространенный стереотип: более того, среди обвиненных во время европейских ведовских процессов были и мужчины. В английском Эссексе их насчитывалось 7 %, в немецком Вюрцбурге – 50 %, в Исландии и Эстонии – почти 100 %. Все зависело от региона и предъявляемых обвинений.

Типичная шведская ведьма все-таки была женщиной. Если на начальном этапе подозревать могли и мужчин, то до казни представителей сильного пола дело обычно не доходило: среди лишенных жизни колдунов в Швеции только 1 % мужчин.

Люди верили, что от некоторых болезней избавляло обдувание кузнечными мехами

Образ колдуна/ведьмы за столетия претерпел значительные изменения. С магами из саг все было просто: они зачастую имели яркий физический изъян, черные глаза или что-то необычное во внешности. Не исключалась и склонность к истерии и погружению в транс или экстаз. Одним словом, тот самый хрестоматийный облик, о котором говорил и Олаус Магнус.

Постепенно образ мага расширился. Колдовскими способностями стали наделять не столько людей с определенными чертами характера или внешности, сколько представителей иных этнических групп и профессий. Так, настороженность проявляли в отношении иноземцев, особенно саамов, финнов, цыган и различного рода «пришлых», даже если они были из соседнего уезда.

Среди «опасных» профессий, с которыми связывали колдовство, были кузнецы, музыканты, а позже и священники. Это отразилось в многочисленных преданиях и сказаниях, сохранившихся до наших дней. К кузнецам обращались с просьбой изготовить обереги или обдуть человека мехами, чтобы избавить от некоторых болезней. Искусные скрипачи-волшебники умели играть так, что «ноги сами пускались в пляс и не останавливались, пока не сотрутся в кровь». Ну а священники – это люди, которые с незапамятных времен больше других контактировали с нечистью, изгоняя ее или обводя вокруг пальца.

Со временем колдовские способности сделались наследственными; если детей было несколько, то колдуны выбирали самого достойного или заинтересованного ребенка и обучали магии только его. Также народ приписывал склонность к магическим ритуалам тем, кто появился на свет в рубашке или в определенный день недели – как правило, четверг или воскресенье.

Переход от равномерного распределения колдовских способностей между полами, присущего сагам, к уверенности в том, что магия – прерогатива женщины, произошел в период раннего Средневековья. В Вестерготском законодательстве XIII века четко сказано: женщину можно казнить лишь в том случае, если она колдунья. На этом этапе понятие «колдунья» предполагало пока еще только причинение вреда; если же магия шла на пользу, «чародейку» по-прежнему восхваляли.

Одновременно за высказывание о том, что некто «видел женщину с распущенными волосами в ином обличии, оседлавшей прут плетня», привлекали к суду за оговор. Такое обвинение считалось одним из самых серьезных.

К XVI–XVII векам, когда в Швеции бушевала колдовская истерия, уверенность в том, что ведьмой является женщина, окончательно укрепилась в сознании людей. Было ли в сознании простых шведов разделение на ведьм реальных и «сказочных» – неизвестно. «Истинная» шведская ведьма, являвшаяся перед судом, отличалась от стереотипа, представленного в европейских теологических трудах и уж совсем никак не похожа на героинь книг и фильмов[43].

Обширное исследование шведских протоколов показывает: более 60 % обвиненных – это женщины в возрасте от 15 до 44 лет. Когда дело доходило до вынесения смертного приговора, возраст жертвы повышался. С одной стороны, суды придерживались негласного распоряжения казнить старых ведьм, поскольку они в силу своих лет «не подлежат исправлению». С другой стороны, судьи и сами надеялись, что молодые грешницы, которым сохранили жизнь, встанут на путь исправления и будут вести исключительно праведную жизнь.

Из-за многочисленных войн, в которых участвовала Швеция в XVII веке, 15 % населения составляли вдовы. Среди казненных их почти 50 %. Но и замужество вовсе не гарантировало счастливый исход: 40 % лишенных жизни имели мужей.

В половине случаев на ведьму